– Моряки, тут я наверное старший по званию. Так давайте-ка потащим нашего конвоира на гауптвахту, а то и нам попадет. – сказав это, он взял в руки автомат часового и перекинул через плечо.
Двое моряков подхватили под руки часового и потащили на проходную.
На гауптвахте творилось нечто ужасающе-неуставное. Все начальники уже ушли с гауптвахты. Начальник караула боевой морской офицер смылся к своей знакомой на ночевку. Поэтому вся срочная служба караула оказалась предоставлена самой себе. Моряки караула поняли, что несение службы на гауптвахте это праздник и при этом возможно последний. Так как завтра корабль уходит океан и неизвестно когда они еще будут развлекаться на берегу.
Вся охрана была пьяна и ходила еле передвигая ногами.
На вечернем построении главстаршина моряк срочной службы, который исполнял обязанности заместителя начальника караула, заплетающимся голосом проверил наличие арестованных и всех разогнал по камерам.
Едва моряки пришли в свои камеры, как раздалась команда разбирать постели на ночь.
– Валя пошли выбирать лежаки для полетов. – сказал Страх.
Они вышли из камеры и прошли в другой угол, у которого уже стояла небольшая очередь. Моряки заходили к небольшую комнату и там что-то передвигали. Оттуда раздавался деревянный стук. Моряки выносили деревянные лежаки, которые были своим видом похожи на пляжные щиты. Это были грубо сколоченные доски и на краю этих щитов были сделаны деревянные наклоны для головы. В общем можно было бы полагать, что это обычный пляжный деревянный матрас. Но моряки выбирали самые старые, так как считали, что они мягче.
Валька вошел, но старые уже были разобраны и оставались только новые. Он решил, что никакой разницы нет и, взяв первый попавшийся потащил в камеру.
В камере уже шла интенсивная подготовка к отбою. Арестанты сдвинули скамейки и на них разложили свои лежаки.
– Давай рядом. – предложил Страх. – Поговорим на ночь.
Они легли.
– Страх, а чего это тут считают, что старые лежаки лучше, чем новые.
– А ты сам посмотри и подумай. Вот руку приставь.
Валька взял руку и приставил к своему лежаку и потом перенес на лежак Страха.
– Ну что есть разница? – спросил Страх.
– В общем-то что-то есть. В старом лежаке ощущается какое-то тепло и мягкость. А в новом имеется какая-то сырость и жесткость. Возникает ощущение как будто лежишь на мокрых простынях.
– Вот то-то и оно. Кроме того нужно учитывать, что на старых лежаках проспало множество арестантов и каждый из них оставил часть своего тепла для поддержки других. Таким образом накопленная энергетическая аура дает возможность более спокойнее спать. А новый он же еще пока без души. Сырой и холодный. Спать на нем будет очень плохо. Я уже это проверял. Так что в следующий раз ты будь порасторопнее. Или давай так уговоримся. Кто из нас раньше побежит, то и берет сразу два старых.
– Договорились.
За дверью камеры шел шабаш. Раздавались громкие возбужденные пьяные голоса. Бегали и стучали. Валька и Страх тихо переговаривались. Но накал и возбуждение дня сказывалось на Вальке. Он, еле ворочая языком, отвечал Страху на его вопросы, чувствуя, что вот-вот отрубится.
Но вдруг всю гарнизонную гауптвахту потряс мощный вопль, от которого она вся мгновенно проснулась.
