– Ты же знаешь, как только скажу о своей беременности, меня отправят на принудительный аборт. А я хочу оставить малыша. Что теперь делать-то? – спросила я.
– Рожать! Что делать? – отец ненадолго задумался, потом добавил, – Ты никому пока не говорила?
Я отрицательно мотнула головой.
– Только Себастьян знает, и все. Мы решили сначала с тобой посоветоваться.
– Правильно. Пока никому и не говорите. Я сам получу для вас разрешение.
– Но как? Я слышала, это практически невозможно, – мой голос выражал сомнение, но внутренне была уверена, он сможет. Не знаю, как, но сможет.
– Это теперь не твоя забота. Ты, главное, о ребенке думай, о себе заботься. Н-да…
Отец погрузился в свои размышления. Мне не хотелось его прерывать, но на языке вертелся вопрос. Он мучил меня и вырывался наружу:
– Папа, а как вы с мамой получили разрешение на меня?
Отец встрепенулся и, немного растягивая слова, ответил:
– Моя работа, на корпорацию. Я продался им. На всю жизнь… Н-да…
За этим простым ответом я почувствовала всю трагедию жизни отца. Его работа всегда была предметом спора между родителями. Мама периодически требовала, чтобы он оставил корпорацию. «Ты не должен участвовать в их бесчеловечных опытах», – говорила она. Отец каждый раз отвечал, что не может этого сделать, пока однажды мама не оставила его и не ушла к другому мужчине. Неужели она ничего не знала о договоре отца?
– Ну что, идем я тебя угощу чем-нибудь вкусненьким? – прервал мои размышления папа.
– Давай, – обрадовалась я, перекусить сейчас не помешало бы.
Мы направились к зданию жилого корпуса. Нагулявшаяся Динга шла рядом. И тут я вспомнила о своем столкновении с волком. Мне не хотелось говорить отцу об этой опасной встрече, но знала, что он часто ходит в лес выгуливать собаку. Значит, следовало предупредить. И я начала издалека:
– Папа, а вы с Дингой часто ходите гулять в лес?
– Каждый день, с утречка пораньше. Мне нравится: нагуляешься и весь день бодрым себя чувствуешь.
– Меня Динга в лесу встретила. Ты ее отпускаешь одну гулять? – снова задала я наводящий вопрос.
– Она обычно на территории базы бегает или отсыпается после прогулки. Динга, наверное, увидела твой аппарат и побежала встречать. А что? – спросил отец, почувствовав подоплеку в моих вопросах.
– Я наткнулась на волка. Он наверняка представляет опасность для собаки.
Только я подумала о том, что удачно перевела разговор на Дингу, как отец спросил:
– Надеюсь, нейтрализатор был при тебе?
Ну что мне оставалось делать? Наше поколение было приучено с детства никогда не врать и чувствовать ответственность за поступки, при этом моя беременность была не в счет. Я не лгала, я просто не говорила о ней. Отцу же пришлось сознаться во всем. Я рассказала о случае в лесу и своих ощущениях при этой встрече. На что он отреагировал неоднозначно:
– Очень интересно. Н-да… Какую ты мне пищу для размышления подкинула. Н-да…
Я удивленно уставилась на него:
– Ты даже не будешь журить меня за забывчивость?
– Дорогая, ты уже взрослый человек, собираешься стать матерью. Это был твой урок. Делай выводы сама. А что еще ты сегодня забыла сделать?
Я потупила глаза в пол и виновато сказала:
– Не предупредила Себастьяна, что сюда полечу. И тебя тоже. Все время думаю, если бы волк напал на меня…
Я замолчала, воображение подсказывало яркие картины поисков: отец с Себастьяном носятся по лесу вслед за возможно еще работающим маячком, а я… Ужас!
