Я решила не корить себя за то, что было в прошлом. Я ничего не могу изменить, как и Марк. Но сейчас у нас появился шанс, чтобы не совершать ошибки. У нас общий ребенок и мы должны всегда ставить ее интересы на первое место. Нужно забыть обиды… Или постараться не доставать их наружу.
Маша с отцом покаталась на лошади и еще на нескольких аттракционах, у ребенка столько впечатлений, что, когда она рассказывала свои ощущения, не могла перестать кричать.
– Маш, не кричи, – засмеялась я.
– Мы можем купить пони? Пожалуйста.
– И где он будет жить?
– У меня в комнате! Я буду расчесывать его и играть! Мамочка, пожалуйста.
– А убирать за ним будешь?
– Убирать? – непонимающе переспросила малышка.
– Когда он сделает свои грязные дела.
– Фу-у-у, нет! – скривила мордочку доча.
Я не сдержалась и засмеялась.
– Ну вот, так что без пони.
– Ну… Может, ты будешь за ним убирать, а я играть и расчесывать? – и смотрит на меня своими огромными глазюками.
– Маш, мы не можем завести пони. Мама на работе, а ты в садике, зверюшке будет скучно… Мы будем в парк приходить почаще и навещать.
– Ура! – закричала дочка.
А потом она подружилась с каким-то мальчишкой, и они начали веселиться на детской площадке. Марк сходил и купил нам кофе.
– Спасибо, – приняла с благодарностью стаканчик с бодрящим напитком.
Мужчина сел рядом со мной и между нашими телами осталось ничтожно мало свободного пространства. Он вообще слышал про личные границы? Я сделала глоток кофе, наблюдая за дочкой.
– Когда Машке было два, она упала с качели, похожей на эту. Я тогда так испугалась, вызвала скорую, а они вместо того, чтобы Машку осмотреть, вкололи мне успокоительное. Сказали, что все с малой хорошо, а я истеричка, – улыбнулась воспоминаниям, хотя тогда вообще не смешно было, я думала, сойду с ума просто.
– Дети часто падают, никто не виноват, – тихо ответил Марк.
– Тогда мне так не казалось… Просто в тот день я так устала. Морковка болела до этого, очень сильно. У нее был бронхит и температура, но сидеть в квартире она больше не могла, просилась на улицу. Я практически не спала несколько ночей, родители уехали, брата дома не было. Я одна, все время с ней. И, наверное, в какой-то момент отвлеклась, вот она и упала…
– Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти одной. Я бы хотел быть рядом…
– Но тебя не было, – горько улыбнулась. – Ты жил своей жизнью.
– И кто в этом виноват? – вскипел мужчина. – Сколько раз мне еще повторить, что я не знал о том, что ты беременна.
Я ошарашено повернулась к нему.
– Хватит врать! Ты дал деньги на аборт. Десять тысяч… Вот во сколько ты оценил жизнь нашей дочки!
– Что за бред ты несешь? Какие десять тысяч?! О чем ты?
– Иван приходил к тебе, когда я на сохранении лежала! Я просила позвать тебя… Он нашел тебя и принес деньги.
Марк смотрел на меня так, словно я сошла с ума и мне требуется срочная медицинская помощь…
– Не знаю, может ты забыл или для тебя это частая практика…
– Ко мне никто не приходил, – чеканя каждое слово произнес Марк.
Я смотрела в его глаза, пытаясь словить его на лжи, ведь глаза не врут, не умеют… Но не увидела ни намека на ложь! Грудь сдавило тисками и осознание чего-то ужасного, разрушающего навалилось сверху, придавливая, не давая дышать.
– Ты хочешь сказать, что все это время мой брат меня обманывал...?
***
София
Я смотрела на Марка, ждала ответ. Если честно, я боялась. Очень боялась. Я просто не могла поверить, что все может оказаться правдой. Ваня… Он бы не стал! Он же был рядом, видел все мои слезы и истерики! Знал, как мне было тяжело… Переживал времена, когда не было денег даже на хлеб! Он не мог столько лет меня обманывать.
