Ну и ладно! Чурбан бесчувственный! Сравнение с чурбаном живо нарисовало в моём воображении определенную часть тела Роберта, о которой мне сейчас думать было категорически запрещено.
Я вернулась в спальню и забралась на кровать. И начала повторять как заведённая:
– Я не думаю о Роберте и его причиндалах. Мне это совершенно не интересно, – бубнила я, ворочаясь с боку на бок.
Но чем сильнее я старалась не думать о Роберте, тем жарче мне становилось. Да что же это такое?
Чтоб хоть как-то отвлечься от мыслей о муже, я начала думать о ситуации в стране. Кризис… повышение пенсионного возраста.... инфляция… материнский капитал… дети… секс… Роберт…
Фу ты!.. Даже мысли о стране не помогали мне избавиться от бессовестных мыслей о моём благоверном. Судя по тому, что Роберт дрых как кот на завалинке, из нас двоих озабоченной оказалась я.
Когда я проснулась утром, то услышала звон посуды на кухне. Что это? Роберт решил приготовить сюрприз и принести мне кофе в постель? Я принюхалась. Кофе и не пахло. А пахло чем-то подгорелым.
Я вскочила с кровати и рванула на кухню.
Посреди восьми кухонных квадратиков стоял расстроенный Роберт с кастрюлькой в руках.
– Вот, – протянул он её мне, показывая содержимое утвари, – овсянку хотел приготовить.
– Вижу, – заглянула я в кастрюльку. – Но зачем? Мог бы меня подождать, я бы сама сварила.
– Не хотел напрягать тебя выполнением супружеских обязанностей, – ответил Роберт, накладывая коричневые сгустки себе в тарелку. – Тебе не предлагаю, каша получилась на любителя.
– Да уж, – вздохнула я, – жаль будет, если кастрюля испортилась.
– Я сам её почищу, – поспешно сказал Роберт. – А ты отдыхай от своих обязанностей.
– Эй! Я не отказывалась готовить еду! – возразила я.
– Я перестраховался, – деловито сказал Роберт, пытаясь жевать своё кулинарное творение. – Мало ли, вдруг после вчерашнего сексуального ультиматума ты ещё решишь выставить мне и продовольственный. На ограничение низменных инстинктов я уж точно не куплюсь, а вот без пищи долго не протянешь.
– Дело твоё, – пожала я плечами и вышла из кухни.
Объявленный мной ультиматум начинал приносить совершенно не те плоды, на которые я рассчитывала. Нужно срочно менять тактику!
Думай, Лера, думай!.. И эврика! Кажется, я придумала! С улыбочкой на лице я пошла в ванную и залезла под душ. Постояв для приличия минут пять под струями воды я завопила:
– Ай!.. Моя нога!..
А в ответ тишина. Кажется, Роберт меня не услышал. Я уменьшила напор воды и закричала ещё громче:
– Нога!.. Ой!.. А!..
Никакой реакции. Да что он там, заснул что ли? Или наушники в уши засунул? Набрав в лёгкие побольше воздуха, я завопила на всю мощь своей глотки:
– Нога!!! Ой, как больно!!!
На этот раз мои вопли достигли желаемых ушей.
– Лер, с тобой всё в порядке? – послышалось из-за двери.
– Нога!.. – громко застонала я, чтобы уж наверняка.
Роберт тут же открыл дверь и оказался рядом со мной.
– Что с ногой? – Роберт наклонился к ванной. – Которая?
– Правая… – застонала я. – Ой как больно!..
– Давай я перенесу тебя на кровать, и там посмотрю, – сказал Роберт, выпрямляясь.
– Давай! – с готовностью согласилась я, и уже собралась было обвить руками шею Роберта, но он меня остановил.
– Подожди! Ты же мокрая! – Роберт схватил полотенце и обернул им меня. – Порядок, теперь держись.
Наконец-то я оказалась на руках Роберта и поплыла в спальню.
Роберт осторожно усадил меня на кровать и взялся за мою правую ногу.
