Ребенок сердца твоего. Альманах одного поэта - страница 2

Лучше бы я умер тогда, Господи! Лучше бы мутный водяной вал прокатился по улице Белинского с поворотом на Шолом-Алейхема, пожар, война, что угодно – лишь бы не отрывал я рук своих от нее, но наоборот – нес бы Любовь свою и выше небесных вод и дальше земных огней…

Почему это так легко разбить и не только в первый раз? Чтоб не забыть потом? Но потом, это уже совсем другой поток из других губ и рук. Льющийся пусть даже всю оставшуюся жизнь поток – зачем – «потом»?

Пусть даже тысячу второй раз цветет акация в августе, но сух и желт вчерашний жемчуг, и если б это был не сон, я бы все же умер на мгновенье раньше, чем увидел недетскую обиду и боль в Ее глазах.

….и вспыхнула наша любовь не в тот августовский час, и сгорела много позднее, но отчего же именно этот миг случайного соединения наших рук, именно этот легкомысленный разрыв так накрепко и конкретно впаялся в цепь моей жизни?

Глядит полуголый оборванец вслед жасминовой барышне из хорошей семьи, для которой давно уже подобрали хорошую пару. Ничего не случилось. Никто не плачет по ночам.

Неужели и твоя душа обречена, обручена акацией и августом?

1.

Был ветер. Осенний ветер.

Порывистый. Мокрый. Нервный.

А мы смеялись, как дети

От поцелуев первых

А мы расходились утром

Чтоб более не звонить

Друг друга не надо путать

Лети – паутинка-нить

Над сущей и сизой осенью

Над юной смелостью и

Над озимью, утром белёсою

Над лишней слезой любви

Лететь паутинке вечно

На тысячи километров

А слёзы..?

Да это от встречного

Осеннего нервного ветра.

2

Олений гон! – сверкая, рань

Трубит на звучный бой

Губами трепетная лань

Смеется над тобой

Ах, этот блеск! – ах этот треск

И ребер и рогов

Вогнулся в грудь нательный крест

Не выдохнуть его

О, сколь прекрасен красный снег

Зов крови, час настиг

Но, Боже? ты же человек

За что ж – подобье – бык?

О, волоокая любовь

Откликнись, оглянись

…я помню, кто всегда с тобой

Господь мой, отвернись

Прости, не знаю, что со мной

Хотелось о другом

Смешной, шальной, хмельной, чумной

Летит олений гон.

…а если б смолоду да знать, где телу дух любви догнать…

3

Гулко падали яблоки в старом саду

Тихо плакала, может быть, мама

Так легко убегалось в горячем бреду

За иною любовью упрямой

И брала меня теплая южная ночь

Соловьиная роща взрывалась

И лукавая телом лилейная дочь

Моим сердцем играла-смеялась

И я знал, что меня никогда не простит

Ни судьба, ни мольба за порогом

Ибо мать не умеет иначе любить

Отпускать – то доступно лишь Богу

А дороги до Бога – с полвека еще

Я пришел целовать твои руки

Сединой защищен, или все же прощен?