Корозов с Исаем наблюдали за испугом могильщика. Глеб надеялся, что этот испуг развяжет Крючку язык, ибо клин вышибается клином. Но не тут-то было. Могильщик, конечно, испугался – но оказалось, не настолько, чтобы развязать язык, поскольку в нем сейчас сцепились два испуга. Испуг быть убитым, подобно Пузырю, и испуг, что после его откровений эти люди не защитят.
Охранник настойчиво оттолкнул Крючка от стены:
– Припаялся, что ли, или оглох?
Могильщик вдруг быстро-быстро перекрестился, ошалело глянул вокруг и начал упираться. Охранник вытаращил глаза:
– Ты чего, пень дубовый? Тебя на все четыре отпускают – гуляй, рыжий, а ты упираешься, как баран! Дай-ка я тебе моргалки завяжу!
Охранник подхватил с подоконника темную повязку, в которой сюда привезли Крючка, наложил на глаза, завязал на затылке тугой узел.
Могильщик не сопротивлялся, лишь дрожал крупной дрожью, тер вспотевшими ладонями о штаны и по-прежнему не чувствовал ног.
Корозов испытывал недовольство собой. Если сейчас Крючка выведут, а затем вернут обратно, он поймет, что с ним разыграли спектакль, и тогда разговорить его станет еще сложнее. Надо было что-то придумать. Глеб глянул на Исая. Тот мгновенно сообразил и отчеканил:
– Я вот что подумал. Не стоит выпускать его. Какой нам прок от этого? Он же, наоборот, напакостит нам своим языком, разболтает про нас. Какая разница, кто его на тот свет отправит: мы или те, кто Пузырю кишки выпустил? Отвезем ночью на кладбище. Сам себе выроет могилку. А мы аккуратненько живьем закопаем его в ней. Так вернее будет, так точно будем знать, что он все без остатка унес с собой.
Крючок, услыхав это, перепугался не на шутку, почуял запах сырой земли, схватился обеими руками за повязку и начал поднимать на лоб. Похоже, шар угодил в цель. В эту секунду могильщик вспомнил о Былееве. Вот кто сейчас мог бы защитить его. Но того не было здесь. А от этих он не ведал, чего можно ждать. Деревянным языком пролепетал:
– Снимите повязку.
В ответ охранник молча стукнул ему под дых. Крючок охнул, присел от боли, хватая ртом воздух, затем сбивчиво выпихнул:
– Дайте подумать!
И сам сорвал повязку.
Корозов ответил не сразу, выждал время, наблюдая за прыгающим взглядом могильщика, пока тот не сник. Кажется, лед начал трогаться, могильщик видел, что спасать себя должен сам.
– Подумай, но недолго, у меня нет желания возиться с тобой! – сурово произнес Глеб.
Ноги Крючка ослабли, подогнулись и он, скользя спиной по стене, безвольно опустился на корточки. Охранник взял из его рук повязку, бросил на подоконник. Исай стоял без движения, ждал.
Корозов видел, что сейчас могильщик старался выиграть время, обдумывая, как подать информацию, чтобы обезопасить себя. Но вопрос был не из легких, потому Крючок отчаянно дергался в поисках разумного выхода.
В этот момент зазвонил телефон Исая. Он отошел в сторону, поднес его к уху. Мгновенно лицо замерло, окаменело, он глухо бросил:
– Держись! Я еду!
Глеб вопросительно поднял глаза. Исай попросил его выйти из комнаты. Корозов хлопнул ладонью по крышке стола, поднялся со стула. Они вышли. Плотно прикрыв за собой дверь, Исай негромко сообщил:
– На охрану поножовщика напали. Я лечу туда!
– Как напали? – изумился Глеб, но, сообразив, что этот вопрос сейчас неуместен, выдохнул: – Как узнали, где мы его держим?!
И опять вопрос был не к месту. Корозов мотнул головой:
– Возьми ребят! И не опоздай на этот раз! Я еду следом!
