– Дело коллекционера Лопухина? – догадалась Ольга.
– Оно самое, – кивнул Ванька.
– Так Лопухин – русский, а документы, как сообщила Блаватская, из монастыря утащил какой-то немец. Да и со сроками что-то не растет…
– Да все срастается, Ольга Васильевна. Покинув Тифлис, я с головой окунулся в поиски этого Рудольфа. Завел знакомства в среде коллекционеров, посещал аукционы, на которых сбрасывали подобный хабар. Я даже познакомился с известным археологом Шлиманом, и несколько лет копал с ним турецкие холмы в поисках Трои. Но концы удалось поймать только через двадцать лет. Неведомо каким образом, но нужный мне манускрипт оказался в России, в коллекции известного мецената и коллекционера Лопухина.
– И ты решил его ограбить? – предположила Ольга, делая поспешные выводы.
– Эх, Ольга Васильевна – Ольга Васильевна, – покачал головой вечный вор, – все-то обидеть меня хочешь! На тот момент я уже был не тот Ванька-Каин, разбойник и проходимец. Я уже пообтесался, закончил несколько университетов, покрутился среди аристократов, богемы, ученого люда…
– Но в деле написано… – попыталась оправдаться Ольга,
– Эх, Оленька, тебе ли не знать – контора пишет! Нет, вначале я хотел «полюбовно» с ним разойтись – деньжата были. Но этот сноб мне отказал!
1883 г.
Российская Империя.
Москва.
Мимо витрин с экспонатами Музея естественной истории размашисто шагал известный на всю Россию коллекционер и меценат Федор Михайлович Лопухин. Следом за ним, слегка поотстав, семенил Каин, не переставая упрашивать «надутого» мецената:
– Федор Михайлович, куда вы? Мы еще не договорили!
Лопухин резко остановился, и Каин едва на него не налетел.
– Я вам уже все сказал! Разговор окончен! Прощайте!
– Я готов выкупить у вас «свиток Драхмадутты» за любые деньги! Только назовите свою цену, – сделал еще одну попытку договориться Каин.
– Нет! – отрезал Федор Михайлович. – Я не стеснен в средствах. Прощайте!
Лопухин отвернулся, чтобы уйти, но Каин схватил его за руку:
– Федор Михайлович, позвольте мне хотя бы снять с него копию…
Лопухин резко выдернул руку:
– Я вам все сказал – нет!
Лопухин, боле не останавливаясь пошел прочь, а Каин непонимающе крикнул ему в спину:
– Но почему?
Лопухин недовольно остановился, развернулся и возвратилсяр к Каину.
– Ну не нравишься ты мне, проходимец! Я таких как ты – молодых, да борзых за версту чую…
– Зря ты так, Федор Михайлович, зря! – озлобленно произнес Ванька. – Продал бы раритетный свиток и жил бы себе поживал без хлопот…
– Ты мне угрожаешь, сопляк?
При слове «сопляк» Каин усмехнулся и выставил вперед ладони:
Ни в коем разе, Федор Михайлович.
Лопухин недовольно фыркнул и, вновь отвернувшись от Каина, пошел по коридору. Каин стоял на месте и сверлил удаляющуюся спину Лопухина недобрым взглядом.
Но Лопухин, разозленный «угрозами» неприятного проходимца, решил не откладывать дело в долгий ящик и навестить немедля же своего близкого приятеля – московского полицмейстера генерал-майор Огарева. Он застал высокого чиновника в своём кабинете, облаченного в генеральский мундир с эполетами, расчесывающего длинные усы-бакенбарды, ниспадающие до самых плеч.
– Николай Ильич, разрешите? – заглянув в кабинет, произнес меценат.
– Федор Михайлович, дорогой! – обрадовался приходу Лопухина полицмейстер. Всегда рад вас видеть! Вы у нас нечастый гость. Проходите, садитесь.
– Да все вот дела, делишки… – произнес Лопухин, проходя к столу, и усаживаясь на стул для посетителей. – И забежать некогда, поговорить… Как здоровье вашей любезной супруги?
