Рыжий, стоя за ней, изображает игру на скрипке с проникновенным выражением на морде лица.
Я прыскаю первая, не выдерживая, как всегда.
Теть Клава резко разворачивается и принимается лупестить его полотенцем.
– Ярька, паразит такой, ничего святого! Дай мне с Алисочкой пообщаться, охламон! Как у вас там учеба? Все хорошо?
– Конечно, теть Клав, грызем гранит науки, – улыбаюсь я.
– Теть Клаудиа, усэ под контролем! Ну ты ж «у курсе»: орешек знаний тверд, – весело хохочет Яруся, уворачиваясь от полотенца. – Но мы его упорно разгрызаем, аки белочки, ну или бурундучки. Да, Гаечка? – подмигивает он мне.
Конечно, мой Толстопуз, – прыскаю я.
– Где? Чего это? – удивленно разглядывает он свой живот. – Нету у меня бирбауха!8
– Ну пока нет. Так еще ж не вечер! С таким аппетитом-то, Лапуль, – хихикаю я.
– Но-но, я попрошу! У меня просто молодой, растущий организм, как тебе известно, – закатывает он глазки в потолок.
– Как нам всем известно! Вечно растущий, я бы добавила… – продолжаю веселиться я.
– Не, ну ты вконец офигела, подружка!
– Шучу, Голуба, расслабься! – хохочу я. – Предпочитаешь быть моим фанатом Дэйлом? Или Вжиком?
– Не, Рокки! Сыр! Or rather – «The eye of the tiger»!9 – ржет он.
– Мой ужас, летящий на крыльях ночи! – растопыриваю я локти, изображая плащ.
– Ну-ка, от винта! – тут же подхватывает Яря.
– Ой, дети!.. – вздыхает теть Клава. – Вам бы еще мультики смотреть!
– Да в куклы с танчиками граться? – заканчивает он ее извечную присказку, за что тут же снова получает полотенцем. – Все-все, нету времени на твои глупости, теть Клау! Мы заниматься! Тащи, давай, свои суперпирожки лучше! – посылает он теть Клаве воздушный поцелуй, подталкивая меня в направлении своей комнаты.
– Эх, попадешь к вам в дом, научишься есть всякую гадость!.. – прыскаю я, но так, чтобы теть Клава не услышала.
– Посмотрю я, как ты щас эту гадость за обе щеки уплетать будешь, – хмыкает Яруся.
A-ha – The Sun Always Shines on T.V. – YouTube
Мы пили чай с пирожками в его комнате, и Яря что-то втирал мне по истории США.
Я сидела на тахте, по-турецки поджав под себя ноги, и смотрела в окно.
– Лю-Лю, ты меня че – не слушаешь?
– Нет, Ярусь, слушаю, – отрешенно отвечаю я.
– Да нет, ты явно где-то далеко.
– Слушай, насколько все-таки это свободная страна. И как американцы ей гордятся.
– Мы тоже гордимся своей.
– Что? Этот беспредел и беззаконие – им, что ли, гордиться? Ты совсем, что ли, поехал?! Вот уж точно – але, Макфлай! Anybody home?!10
– Да у нас одна только теть Клаудиа своим полотенцем пол-армии разгонит! – весело хохочет он.
– Да уж… раз своей армии больше нет, без теть Клаудии явно не обойтись, – усмехаюсь я. – Может, хоть она порядок в стране наведет, наконец-то?
– Ты че это? Опять бузишь, Кеша?
– Да надоел этот бардак! Тебе нет?
– Я понимаю, это сейчас звучит глупо, но я верю в Россию. Это действительно великая страна!
– Была.
– И будет!
– Патриот…
– Да. И горжусь этим. А ты разве нет?
– Нет.
– И ты бы уехала жить в Америку?
– Запросто, – отвечаю я, не задумываясь.
– Медом вам всем в той Америке намазано, что ли? – бормочет Яря чуть слышно.
– Что? – смотрю я на него удивленно.
– Ничего. Голливуд будет у твоих ног, говорю! – усмехается он.
– Ну это само собой, – развожу я руками, состроив томную мину.
– Come here, baby!!! Say you’re leaving on a 7:30 train and that you’re headin’ – Оut to Hollywood!!!11 – орем мы с ним вместе любимую песню, снова весело хохоча.
