Послышался какой-то грохот, а затем мы услышали скрип и протяжное "Ы-ы-ы-ы-ы". Неожиданно за дверью раздался женский голос: – Сейчас, откроем! Минуту!
– Это полиция, сержант Ляпов Андрей Алексеевич, что у вас там происходит?
Послышался звук открываемого замка, ручка повернулась и мы увидели фельдшера, – это была молодая женщина лет двадцати пяти, с каштановыми волосами собранными в короткий хвостик, в белом медицинском халате, защитной маске и перчатках.
– У нас тут пациент буйный, – начала она сразу описывать ситуацию. – Еле угомонили дедушку, пришлось даже связать – он такой сильный оказался, что водителя нашего просить о помощи пришлось, чтобы укол сделать, но это, похоже, не очень помогает. Вы проходите внутрь, – пригласила нас девушка, – пока ловили его, он половину стёкол побил. Я никак не ожидала, что человек вдруг банками кидаться может начать. А сын его упал неудачно на осколки, пришлось их вытаскивать ещё, бинтовать всё… Он на кровати сейчас – отдыхает. Забрать их двоих мы не можем, тут мальчик ещё был, но он убежал, когда дед начал вести себя агрессивно. Нас Сергей Юрьевич – папа мальчика вызвал, подумал что это приступ какой-то у деда начался, сами знаете, в старости у людей – много болячек.
Проследовав за фельдшером, мы оказались внутри большой комнаты, в которой стояло три кровати. На одной из них лежал мужчина, у него были забинтованы рука и нога, а часть живота была заклеена широким пластырем. При виде нас он неохотно поздоровался. На другой кровати полубоком лежал дед, седой, ноги его были зафиксированы в нескольких местах широким скотчем, а обе руки примотаны к железному основанию кровати, его глаза нервно перескакивали с одного объекта на другой. Иногда его словно выгибало и изо рта доносилось хриплое "Ы-ы-ы-ы-ы". Третья кровать – пустовала.
– Вы сказали, что мальчик сбежал? – начал уточнять полицейский.
– Да, когда Юрий Антонович при виде нас начал бегать по дому и бросаться чем попало, – фельдшер указала на связанного деда, – Ваня выглядел очень напуганным. Бедный ребенок. Он распахнул входную дверь и выбежал прочь. Мы минут десять назад пробовали его звать, но он не отзывается. Спрятался где-то наверное и пережидает пока мы уедем. Надеюсь, что он скоро вернётся. Наш водитель, Михаил, всё ещё где-то по участку ходит, надеется там его найти.
– Вы знаете, – Андрей посмотрел на бейдж фельдшера, что был приколот к карману на её одежде, – Татьяна, у нас есть предположение, что мальчика здесь нет. Я имею ввиду на участке. Вот Евгений утверждает, что видел мальчика по пути в лес, что он там якобы с мамой встречается.
– Увы, его мать давно мертва, – неожиданно подал голос с кровати Сергей, – похоронили мы её года как два назад. Вчера Ваня мне начал утверждать, что разговаривал с мамой. Что она приходила, стояла у окна и приглашает его погулять по лесу. Не знаю, чего он там навыдумывал, но я ему запретил ходить в лес одному. Вернётся – выпорю этого засранца!
– Сергей, а что вообще происходит? Можете как-то объяснить своими словами с чего вдруг к ребенку мама пришла? Может женщина похожая живёт где-то рядом?
– Да они с дедом на пару вчера чудить начали, Ваня рассказал, что мама приходила, пока я на огороде был, а дед утверждал, что видел в небе бомбардировщики и что нас скоро бомбить будут. Естественно, нас никто не бомбил. А он прятался пол ночи, а сегодня его словно "контузило", вопрос только с чего?
