РЕГИСТР - страница 13

Вот в таком душевном подавленном состоянии и пребывал тогда недавний выпускник института, вынужденный ремонтировать, поправлять некачественно сделанную чужую работу. Мы почти не разговаривали, хотя он для меня был очень интересной личностью. Помню толчком к нашему довольно задушевному разговору, вылившемуся потом в вечерние посиделки с двумя бутылками портвейна, стало то, что у меня закончились шурупы. Я был обозлён, поскольку кроме вот этой работы, не достойной моего опыта, никто с меня не снимал отчёт, тяжёлый и нудный, требующий подготовить к пуску проектную документацию по серии строительных материалов для одного предприятия в соседней области.

– Да что же у нас всё такое! Ничего нет, а что есть – рваное, поломанное и не то!

– Нехватка кадров и неразбериха с логистикой. А ещё – отставание от многих стран мира по целому ряду направлений в промышленности. Если ничего не изменится в течении ближайших пяти-семи лет, страна просто рухнет, и все мы захлебнёмся кровью.

Я посмотрел на него, такие слова было жутко слышать в рафинированной 77-м году, самый расцвет застоя. Ещё не вошли войска в дружественный Афганистан, ещё не стал дефицит товаров настолько ужасающим, а подпольные миллионеры не успели подкупить работников органов, дабы те перестали обращать на них свои пристальные взгляды. Однако именно Совин оказался прав, к сожалению, никто не обращал никакого внимания на предостережения подобных ему людей всюду по стране. Впрочем, даже его в некотором роде провидческий дар не позволил воспользоваться ситуацией. А может быть он не хотел этого?

Дмитрий Бобров, бизнесмен и руководитель арх-бюро, Нью-Йорк.

– Вильнюс. М-м-м. для нас это было нечто! Да, Сова был в Таллине, да и я успел съездить в Прагу, в составе делегации нашего института. Но сама атмосфера, сам воздух свободы, который витал над этим городом, по численности уступающим нашему городу-заводу. Кстати, и воздух у них был чистым, не как у нас, прожжённый выбросами заводов, фабрик, котельных и автомобилей, в основном дизельных моторов грузовиков. В первый день мы просто ходили и любовались городов. Ведь Регистр был крепкой группой, а не тот разбитной цирк, что поехал в Таллин. Сова – гитара и вокал, Застыра – аккордеон, иногда труба, он специально освоил несколько приёмов, чтобы своим диким видом ошарашить публику, опять же Логинов, но он больше из симпатии к Сове там был, Мамаев, на клавишах, ударником был Бусаков. Боб выступил звукоинженером, и надо сказать, отнёсся он более ответственно к этому назначению. А вот Иваницкий был оформлен администраторам, к протесту Петьки и Застыра, но того требовали условия контракта. Никого со стороны брать не хотелось, а Борька нам был известен, знали, что он может вытворить. Я на басу.

Всего год прошёл с того момента, когда было создана ВИА Регистр, под эгидой клуба самодеятельности студентов нашего родного СтрАхИн, а мы уже изменились, возмужали. Третий курс. Застыра кстати уже тогда высказывал нам всем своё недовольство тем, что он вынужден тащить всю работу на себе, а Иваницкий только деньги считает. Сейчас об этом, пожалуй, и можно сказать, ведь мы выступали на вечерах, в клубах, на площадках, а денег не получали. Работали из чистого энтузиазма. Но как совсем недавно оказалось, Борька деньги брал. Возможно Застыра что-то такое, потому и указывал Сане на то, что у Борьки денег явно больше, чем могло быть у простого студента и пижона. Но Саня верил Борьке. Верил настолько, что когда случайно пришёл домой раньше срока, это было уже спустя год после выпуска, получил удар судьбы, который потом сравнил с состоянием, будто бы с него сняли кожу. Он был молодым специалистом, а тут так удачно вышло, пяти выпускникам, кто устроился на Пионерку, выдали ключи в доме, что построил ДСК №2. Дом был недоделанный, и чтобы сбагрить с плеч эту только что построенную развалюху на Маркса, ДСК отписало половину дома институту. Ведь дело нешуточное, моно было надолго в тюрьму залететь. Силами студенческих отрядов дом привели в более-менее приличное состояние, а в награду самым перспективным спецам молодым, кто имел семью, выдали ключи от квартиры. В том числе и Совиным. Его первая жена, Катя, оказывается больше года с Борькой так сказать, интимно общалась. Саня не стал устраивать истерику, бить морду Борьке и выгонять неверную супругу. Просто молча прошёл к себе, мимо затихших любовников, собрал свои вещи, в основном бумаги, книги, одежды у него никогда много не было, и так же молча вышел. Он переехал к родителям, и на следующий день позвонил Кате и попросил выкроить время, чтобы разойтись, официально расторгнуть брак. Квартиру он оставил ей и ребёнку, как потом божился Борька, что ребёнок не его, но только внешне был копией Иваницкого в младенчестве. Как они всё оформили, не знаю, но Сова ничего не платил Кате. А она ничего не требовала, только иногда просила помочь по чисто технической части. Борька хотя и продолжил уже в открытую жить с ней, жениться не собирался. У него же жена была, дочь второго секретаря горкома. Она к такому странному поведению мужа относилась спокойно, говоря, пусть он лучше кувыркается с тему, кого я знаю, чем полезет на привокзальную лахудру, а потом мне носиться по КВД придётся. Странная у них семейка была, это точно.