РЕГИСТР - страница 7

Я пошёл, как бы странным это не выглядело. Парень семнадцати лет подходит к дяде двадцати пяти лет от роду и говорит, пошли за мной. И дядя идёт за парнишкой. Смешно? Смешно, но так было. Это ещё не был Консонанс, нет, просто три сокурсника решили сыграть своё собственное представление. В подвале первого корпуса. Там тогда были помещения, оборудованные для занятий на военной кафедре. Старые знакомые, плакаты, схемы, портреты. Им-то всё в диковинку, а мне это в Козулино до икоты надоело. Были в той не-группе Совин, Андриянов и какой-то усатый парень из группы технической экспертизы. Он как-то потом исчез из моего поля зрения. Даже имени его не могу вспомнить. Совин с некоторым нервным и тревожным видом оглядел меня и спрашивает.

– Ну, как тебе наша команда? Мы тут играем рок! Почти как Криденсы!

Сколько же гордости было в его словах! Я внимательно осмотрел помещение, вернее содержимое помещения. Их было трое, и кроме меня это были единственные люди в подвале. Он со своей чешкой был, Андриянов с шестиструнной электричкой, парень усатый с басухой. Оглядел я это недоразумение, повернулся к Сове. Тот смотрит на меня, внимательно, словно осуждённый ожидает услышать приговор. Я и вынес приговор.

– А где ваше представление? Где зрители, где толпа, состоящая из неадекватных существ обоего пола? Где тут визжащие девочки, где их ворчащие мальчики? Где нормальный шум и гам? Даже колонки на худой конец?!

– Нет. Ничего этого у нас нет. Но будет. Может быть. А может и не быть.

Сказал он это спокойно, словно мы обсуждали прозу Хулио Кортасара или дикторшу с телеэкрана.

– Ну, а зачем я вам понадобился? Зрителя желаете поразить своей какофонией? Но мне это не интересно!

– Нет, мы не хотим никого поразить своими умениями и возможностями, желаниями и потребностями. Нам нужен ты! И твой инструмент.

– Но зачем? Что-то не встречал я среди патлатых гитаристов поклонников трёхрядки!

– А у нас будет!

Сова сказал это с таким жаром, с такой уверенностью, что не стал возражать. Просто поверил. Выходит, что я был вторым, после Андриянова, кто стал основой Регистра.

Из интервью отца Зосимы (А. Застыра) журналисту Ю. Кершеру.

«Наша группа, я, Слава, Петька, Игорь, стояли у истоков ансамбля, ВИА Консонанс. Такой аббревиатурой называли группы, возникающие на территории всей нашей необъятной страны, в том числе и ансамбль, возникший в нашей alma-mater. В дебрях строительного института было три ВИА, но в результате остался только один, зато какой. Вокально-инструментальный ансамбль, кстати, так же именовали и зарубежные группы. Руководитель клуба самодеятельности студентов, Максим Леонидович Мезюхин, кроме того, что был исключительный рассказчик и прекрасный педагог, вёл историю и философию, был и одарённым музыкантом. Не имея профильного, даже начального музыкального образования, сам освоил гитару, баян и пианино. Кто-то говорил, что он выступал на вечерах в университете как трубач-кларнетист. Не знаю, сам я не видел, но готов поверить. Именно по предложению Максима Леонидовича администрацией города было выделено здание бывшего особняка купца Ведерникова, что располагался в соседнем квартале, к северу от института. Особняк, подлежащий сносу согласно плану о расширении бывшей Боровской, названной в честь видного революционера, погибшего в первом же бою, некоего пролетарского поэта-журналиста Кучкина, представлял тогда жалкое зрелище. Асоциальные элементы устроили в трёхэтажном здании свой центр, совершая правонарушения прямо в центре города, в трёхстах метрах от районного управления прокуратуры. Получив особняк, переоформленный, как ДК института, первые два курса, набранные в самом начале существования института, свою практику проходили можно сказать в тепличных условиях, возле института, а не как мы, на отшибе, на территории будущего Станкостроительного завода. Впрочем, завод уже не функционирует, я же именно там познакомился со своей будущей первой супругой, потому ничего не скажу плохого про мои первые шаги на ниве труда, для приближения мира социалистического благоденствия. В течение двух лет студенты под командованием майор Кочерыжки, проводили свои занятия по боевой и политической подготовки на стройке века, в нашем понимании. Ну, не смейтесь, это его настоящая фамилия была! И человек был не плохой, со своими некоторыми отклонениями, в сторону злоупотребления обсценной лексики и некоторого исключительно пагубного для мундира офицера нашей доблестной армии чрезвычайного употребления спиртосодержащих жидкостей. Даже в рабочее время. Зато после третьего года пользования бывшего особняка на углу Кучкина и проспекта Первого мая мы имели такой шедевр, как ДК института, сейчас-то да, его уже нет, но тогда, даже горняки и университетские нам завидовали. Самое смешное, что за годы бесхозяйственного существования на задворках бывшей Мельковской слободы, актовый зал особняка никто не успел разграбить. Ходили легенды, распускаемые не самыми умными людьми, что в закрытом актовом зале некогда расстреливали монархистов. Кто-то даже клялся, что видел кости, черепа с пробитыми гвоздодёрами затылками! Ничего подобного там не было, конечно, но именно благодаря этому слуху до недавнего времени дошёл неповреждённым зал, оборудованные не хуже, чем в консерватории или в театре оперы. Там только побелили, кое-где заменили паркет, и всё, хоть принимай симфонический оркестр. Кстати, там однажды и играл симфонический оркестр. Насколько я помню, после обретения так сказать независимости, именно тут провёл два концерта оркестр военно-воздушных сил нашего недавнего заклятого врага, потом заклятого друга, а теперь вроде бы снова врага. И заокеанские гости были удивлены, услышать и увидеть своими глазами эту живую легенду. Ну, для них она легендой не была, хотя впечатление осталось самое положительное. Впрочем, это всё дела минувших лет.