Мужчина, его похитивший, отстегнул у него наручник на его руке и тут же пристегнул его к ручке задней двери джипа. Таким образом, левая рука Стаса была свободной, а правая – пристёгнута к машине.
– Оправляйся, – только и сказал мужчина. И хотя из-за темноты выражения его лица не было видно, Руков не сомневался, что мужчина улыбается, словно охотник, поймавший ценную добычу.
Луны на небе не было, но всё равно ночь выдалась не очень тёмная. «Идеальное время для побега, но, к сожалению, случая удобного не выпадает», – подумал Стас.
– Думаешь, как сбежать? Попытайся, конечно, но это будет твоя последняя попытка. Я не буду стрелять по конечностям, я тебя просто убью. Меня заказчик так инструктировал: по возможности привести тебя живым, а вообще, ты – отработанный материал.
«Здесь ты не угадал, голубчик, – подумал про себя Руков, – я им нужен живым и только живым».
Это мнение Стаса было и правильное и неправильное одновременно. Полковник Рябов всеми силами старался заполучить его сбережения, а его руководитель, генерал Заруцкий, наоборот – изо всех сил стремился убрать такого опасного свидетеля.
Похититель подошёл ближе, и стала заметна его улыбка. Руков ещё отметил: «Это парадокс, но улыбка у него располагающая и даже приятная. Мы, вероятно, посредине пути, между Полоцком и Москвой».
– Дай попить, – снова попросил Стас.
– Залазь, – приказал хозяин джипа, игнорируя его просьбу и застёгивая руки Стаса в наручники.
И опять Рукова повезли, сначала по тряской дороге, вероятно, выезжали из леса, затем трясти стало меньше, значит, выехали на трассу.
«А мужичок осторожный, даже ночью съезжает с трассы и углубляется в лес для остановки. Надо поспать и набраться сил», – думал Стас, трясясь в багажнике джипа. Голова у него уже почти не болела, только слегка гудела. Отключил его этот мужичок умело и основательно, без сознания он пробыл не менее получаса. Заснуть не получилось, снова наплыли воспоминания последних дней.
В течение недели, которую они с Дашей прожили на Володиной даче, он несколько раз виделся с соседкой Тамарой Васильевной. Они друг другу улыбались, здоровались и перекидывались некоторыми фразами. Один раз пожилая женщина даже спросила:
– Может надо что? Ты говори, не стесняйся!
– Да нет пока, слава Богу, помощь не требуется. А за беспокойство спасибо, – ответил Руков, улыбаясь.
Кажется, три или четыре дня назад Стас не выдержал и прямо из новополоцкого переговорного пункта позвонил своему приятелю, работающему в московской прокуратуре.
– Алло, Виктор?
– Да… Это ты, Иван?
– Да, это я. Слушай, ты не знаешь, кто из ваших по мне работает? Парень и девушка, – уточнил он.
– Это мистика какая-то, но буквально двадцать минут назад, я случайно узнал их имена (он имел в виду кодовые клички агентов) – Скат и Рута. Иван, больше мне не звони.
– Больше не буду, а за это спасибо, – он положил трубку.
Стас, конечно же, не мог знать о разговоре полковника Рябова с генералом, который состоялся в кабинете последнего.
– Как я и предполагал Беглец залёг где-то в Новополоцке, – сказал полковник генералу с некой долей самодовольства.
– Почему вы так решили?
– Там его видел Скат. И последний его звонок Морозову был оттуда.
– Вы слушаете телефон Виктора Морозова, Олег Степанович?
– Приходится, – лаконично ответил полковник.
– А почему он почти не прячется? Почему звонил из того же города, где залёг? Это что, самоуверенность или что-то другое?
