Реки текут на север - страница 14

– Роман, прекращай! Я смеяться больше не могу, скулы сводит, братан! – взывал к нему Барок.

В нашей лодке мы освоились быстро – на лавке у мотора помещались двое: Ромич и Барок, а я разместился на рундуке в носу лодки. Проходя под нижним мостом в Красноярске, я уже резал колбасу прямо на крышке пластикового бака, который из-за своих размеров получил название «ларец».

Течение на этом участке реки было достаточно быстрым и серьёзно плюсовало к скорости лодки, благодаря чему мы смогли разогнать наше судно до сорока пяти километров в час, и уже к половине первого сделали стоянку на семьдесят третьем километре судового хода у посёлка Шивера.

Хорошее место для причала видно издалека. Кто часто ходит по воде, всегда сможет угадать глубину возле берега по его характерным чертам. Здесь, например, весеннее течение вымыло часть суши, образовав небольшую, метров шесть в диаметре, заводь. В солнечный день, такой как сегодня, хорошо было видно, как стрежень проходит рядом, обходя стороной заветную бухту, внутри которой образуется слабый круговорот.

В тот момент, когда киль мотора уже почти касался дна, я сделал ручкой газа чуть заметный рывок вперёд, повернул ключ зажигания на «OFF», и тут же дёрнул на себя мотор, поднимая из воды ещё вращающийся винт. РИБ слегка коснулся берега, и мы по очереди спрыгнули с передней площадки на траву.

Минута ушла на осмотр. Место было что надо, гораздо лучше, чем мы нашли вечером этого же дня, немного ниже по течению. И солнца, и тени, и ветра – всего здесь было в достатке.

Рыбаки на простеньких лодках, с удочками, оснащёнными тирольками, выдавали одновременно и наличие населённого пункта неподалёку, и наличие хариуса в реке.

Когда мы разгрузили лодку, я решил с ветерком прокатиться по Енисею – налегке, без груза и пассажиров. Ощущения были похожи на те, которые испытываешь при езде на спортивном карте. РИБ остро реагировал на газ и на поворот руля, его можно было разогнать почти до шестидесяти и при этом резко поворачивать судно, не способное перевернуться из-за надувных баллонов.

Это были редкие для нашей экспедиции моменты скоростного драйва, разогревающего кровь, моменты, которые были похожи на управление гоночным автомобилем; практически весь остальной маршрут мы шли, как на тяжёлом грузовике.

Парни отважно решили искупаться в холодной воде Енисея, и голышом, чтобы после не сушить бельё, с боевыми криками викингов попрыгали в воду. Я в это время разогревал на походной плитке нехитрую пищу.

Пообедать решили по-быстрому – блюдом из армейского сухпайка, который приятно удивил высоким качеством и даже наличием мяса и сушёных овощей в перловой каше.

В этот день было градусов под двадцать шесть тепла и уже буквально в нескольких метрах от воды хорошо ощущалась жара, но на самой реке не было похоже, что на дворе июль. Вода в Енисее была градусов семнадцать, не больше, и при движении приходилось одеваться в куртки.

После обеда мы немного повалялись на солнце, буквально минут семь-восемь, не больше – душа горела и тянуло снова в поход. Каждый ближайший поворот был интереснее прежнего, заманивая поскорее за него заглянуть.

Упуская счастливое мгновение, в котором нужно остановиться, разуть глаза и смочь увидеть всю прелесть ситуации, мы, в свойственной людям манере, неслись вперёд. Неловкость и сожаление, возникающие вследствие этого, всегда имеют свойство вспоминаться задним числом. Ты говоришь себе тогда: «Эх, не надо было вторую бутылку открывать!..», или: «Надо было совсем не то сказать, что я ляпнул!..», а иногда даже так: «Дёрнул меня леший, связаться с этими идиотами!..». Обычно плохо слушая других, человек бывает ещё более глух к собственному внутреннему голосу…