– Да она мне тоже на судей жаловалась, говорила, что мы не должны оплачивать их топорную работу. А как не платить? Мы же им, по-моему, всё заранее оплатили.
– Да, оплатили, таким было их условие, что работают они по стопроцентной предоплате, – проинформировала шефа Марина. – И непрофессионалами их не назовёшь, все имеют категорию – судья международного класса. Ты же кандидатуры каждого из них сам утверждал.
– Да, – вздохнул Игнат, – это Клементия Германовна изначально просила, чтобы всё было организовано на уровне рейтингового международного соревнования.
– Вот этот уровень и сыграл с ней злую шутку. Если бы было всё попроще, может быть и неудачный прокат не выглядел бы так безнадёжно. Посадили бы вместо судей статистов, они сыграли бы по нашим правилам. И можно было обойтись без возникших сложностей. А профессионалы в эти игры не играют и судили приближенно к реальности. Поэтому, первое место получить было невозможно. Я, честно говоря, удивляюсь, что её на второе сумели поставить.
– А сейчас-то мадам Червоненко как себя ощущает? – поинтересовался Игнат.
– Думаю, уже нормально, – засмеялась Марина, – пар выпустила, на нас накричала, душу отвела, потом с ангажированными журналистами пообщалась, интервью пораздавала, а теперь отправилась на банкет слушать дифирамбы в свой адрес от гостей. Так что, я думаю, всё не так плохо. Она хотела вариант максимально правдоподобный, она его получила. В спорте от неудач никто не застрахован.
– Главное, чтобы для нас это мероприятие не стало бы неудачей, – заявил Тюнин, – и мы могли его записать себе в актив, как вариант реконструкции спортивных событий.
Марина хотела сказать, что слово реконструкция к подобному мероприятию никаким образом не притянешь, что не стоило и браться за такую авантюру, что…. Но, ничего подобного не сказала, вовремя себя остановила и миролюбиво ответила взволнованному Игнату:
– Думаю, в актив его внести мы сможем. Организовано всё хорошо, придраться не к чему. Ко мне профессиональные спортсмены, тренеры, да и судьи подходили, говорили, что всё на хорошем уровне, что многие настоящие соревнования хуже организованы. Так что всё не так плохо. И у госпожи Червоненко, мне кажется, уже настроение исправилось. Я вижу, она с гостями курить на улицу идёт, за километр слышно, как хохочет и что-то обсуждает.
– Выпила что ли лишнего? – заинтересовался Тюнин.
– Не без этого, – усмехнулась Марина.
– Ну, хорошо, – успокоился начальник и участливо поинтересовался, – устала?
– Честно говоря, да, – призналась Марина.
– Ты демонтаж на себя не взваливай, Валерку оставь за старшего, – распорядился добрый начальник, – а сама отправляйся отдыхать.
– А завтра снова в бой, – откликнулась Марина, цитируя фразу из фильма «Большая перемена», простилась с Игнатом и, выполняя его распоряжения, отправилась домой отдыхать.
– Марина, здравствуйте, – тихо «прошелестел» в трубке какой-то безликий, надтреснутый, как будто усталый голос.
– Здравствуйте, – в телефонной книге абонент не значился, и Марина не сразу поняла, с кем говорит, хотя, как будто голос был чем-то знаком. Но моментально идентифицировать говорившего, вернее говорившую, она не смогла.
– Вы меня, вероятно, не помните, – снова заговорила женщина, – я Лида – Лидия Турусина – дочь Клементии Червоненко, – последнее уточнение было уже необязательным, Марина сразу вспомнила дочь недавней капризной заказчицы.
