– Я не в первый раз замечаю, что ты многое знаешь о фашистской Германии, – повернувшись к сидящему в кресле приятелю, который на манер позирующих денди закинул ногу на ногу, отметил Свен.
– Так и есть, – заверил Альберт, торжественно воздев палец. – Искусство и традиции Рейха не лишены своего величия и очарования. В них есть идея! Монументальное воплощение. Ритм, наконец!
Свен вздрогнул при этих словах, но ничего не ответил, сделав вид, что продолжает внимательно изучать диковинную доску.
Приближалось время летних каникул. Как-то утром, стоя в комнате друг перед другом в стойках и боксируя, Альберт сделал Свену необычное предложение.
– Итак, чем намереваешься заниматься на каникулах? – поинтересовался он, делая обманный выпад.
– Не знаю, – вовремя предупредив удар, Свен умело блокировал его. – Ещё не думал. Может, останусь в университете.
Он действительно понятия не имел, чем заполнить отпущенное на студенческие выходные время, и с тоскливой грустью ожидал, когда сокурсники разъедутся по домам. Он покосился на тумбочку, где хранилась заветная тетрадь с набросками Машины, и прозевал акцентированный удар[33].
– Боксируй, Свен! Резче, вот так! – раззадоривал противника Альберт. – Оп! А чего не рванёшь к своим?
– У них постоянно работы невпроворот, – неопределённо ответил Свен. – Мотаются по графствам туда-сюда, по делам недвижимости. Помогают поднимать страну. Так что более чем уверен, что и в этот раз одному куковать, велика радость.
– Ясно, сбагрили сынка на оксфордские галеры, чтобы без дела не скучал.
– Типа того.
– В таком случае, что ты скажешь на то, чтобы провести каникулы у меня дома? Познакомлю с родителями и сестрой. Грета тебе понравится. Настоящая умница, мама в ней души не чает. И тоже собирается на следующий год сюда поступать.
От неожиданности идущий в наступление Свен не закончил джэб[34], тем самым дав фору перехватившему инициативу противнику.
– Ты меня приглашаешь?
– А почему нет. Раз у тебя нет никаких планов, рванем вместе в усадьбу отца, – не переставая двигаться, рассуждал Альберт. – Это относительно недалеко.
– Даже не знаю, – с сомнением ответил Свен. – Удобно ли это, Берти?
– Пф! Я тебя умоляю, – фыркнул приятель. – Родители всегда рады гостям. Постоянно кто-то приезжает, то к матери, то к отцу. К тому же ты мой друг, а это уже наделяет тебя в их глазах особыми привилегиями. Я столько рассказывал про тебя в письмах. Решено! Я напишу им, будет здорово, вот увидишь. Ты ведь никогда не ездил верхом?
– Не доводилось, – вот уж кем Свен действительно не мог себя вообразить, так это галопирующим в седле резвого скакуна.
– Ну вот. Будем делать из тебя первоклассного ездока. У отца лучшие конюшни в Западном Оксфордшире. Уф! Брэйк! – он вышел из стойки и стал расшнуровывать перчатки. – Намного лучше, дружище, намного лучше! Все, на сегодня достаточно, лекция через полчаса, а у меня ещё конь не валялся.
В день отъезда Свен проснулся в комнате один. Не обнаружив Альберта, он умылся, оделся и, достав из-под кровати чемодан, стал собираться.
– Хэлло! С добрым утром! – приветствовал ворвавшийся в комнату Альберт, и вздрогнувший от неожиданности Свен поспешно спрятал тетрадь с набросками, которые к этому времени уже начали обретать форму неких чертежей, на самое дно своего чемодана. – Ну ты и горазд спать! Пошевеливайся! Отец прислал за нами машину. Я уже отнес водителю свои вещи.
