– Что у вас болит?
Алена же, глубоко вздохнув, и проведя ногтями по груди, томно и с фальшивой болью отвечала:
– Душа…
Когда невропатолог расспрашивал Пажощще о природе её заболевания, она качала головой, и отвечала, вводя врача в ступор:
– Все мы больны. Я прямо чувствую, как умираю. Как умираете Вы. Вы умираете, доктор.
А случайно поймав в коридоре хирурга, она говорила:
– Неужели же Вы, человек такой важной профессии, не можете набраться смелости предложить даме руку и сердце? У вас же навалом этого добра, доктор, так почему же?
Хирург шарахался в сторону, а Алена удалялась с хохотом в следующий кабинет.
И наконец, кабинет психотЭрапии – самое любимое. Все потому, что она сама превращалась в психотерапевта:
– Вы даже не представляете, душечка, как я устал от всего этого, от никчемной, лишенной всякого смысла жизни! – пламенно декламировал врач, – о, ведь Уильям Шекспир давно нам сказал: "Я клялся – ты прекрасна и чиста, а ты как ночь, как ад, как чернота…" – врач говорил последние слова со слезным надрывом, а потом и вовсе начинал рыдать, слушая советы, которые давала ему Алена.
Да, такой она была. Но тогда я этого ещё не знал.
Мы вместе вышли на улицу. Там мы разговорились, бредя в одном направлении:
– Ходила на интервью в магазин бытовой техники, – рассказывала девушка, – пьяный мужик у входа с огромным фингалом под глазом попросил 50 рублей на воду, ну, а так как я люблю офигенные диалоги с такими индивидами – дала ему 10 рублей ради того, чтобы послушать, сколько на самом деле зарабатывают продавцы-консультанты в том месте и как там всех обставляют. Я думаю, чувак шарит. Не зря же он бомж.
Думаю, ещё вчера я бы и не приблизился к ней, а сейчас я слушал, не отрываясь. И все в этой девушке было неформальным, загадочным. Было что-то такое, что вызывало неподдельный интерес. Думал ли я тогда, что знакомство ней повлечет за собой такие последствия? Нет. Однако в ту секунду я забыл о ней, поскольку увидел мужчину, приближавшегося ко мне. Он смотрел недружелюбно, а когда подошёл, будто бы случайно задел меня плечом. Я обернулся и понял, что за мной стоят ещё два человека и передо мной – тоже.
Они остановились. Я остановился. Я попытался рассмотреть их детально – старая привычка. Они выглядели так, будто собирались идти на митинг и излучали агрессию, словом – в моей крови стал автоматически выделяться адреналин…
– Бродить в одиночку здесь не принято, кореш, – ухмыльнулся один из них, – это наш переулок.
В одиночку? Алена исчезла, верно… Я даже этого не заметил.
Они начали разминать мышцы. Драка. Я не умею драться.
Я ведь только что смотрел бой? Нет, это не поможет.
Решив, что не могу стоять просто так, я все-таки резко двинулся вперёд, вознося руку для того мощного телевизионного удара, но мой маневр был раскрыт: цель моего нападения отстранилась, а затем перехватила мою руку и повалила меня на землю. Я захотел встать, но получил сильный удар ногой в живот. Боль, пронзившая мой желудок, была невыносимой. Остальные обступили меня и стали бить, пока я не потерял сознание.
Я никогда не любил ждать. Ожидание – самое ужасное, что происходит в нашей жизни. Строго говоря, кроме него в этой жизни очень часто ничего и не происходит. Именно поэтому некоторое время, проведенное в бессознательном состоянии, сократило время ожидания встречи с Димоном. Ну и слава Богу или что там живёт в облаках… Когда я, наконец, очнулся, я посмотрел на часы и увидел: 9:43. На работу, что ли, пойти?
