К слову, она и сама поняла свою оплошность, обещая впредь быть умнее и осторожнее.
Однако осознание, что предатель где-то рядом, совершенно лишило его покоя. Он должен был вычислить крысу. И как можно скорее. А для этого жизненно важно добраться до того единственного человека, который наверняка владел данной информацией.
Но как? Как, бл*дь, до него доберешься?!
Внезапно возникшая в голове идея была спонтанна и сопоставима с безумием. Борзый сбавил шаг, а потом и вовсе остановился. Нахмурился. Нет. Нет!
А вдруг? Чем черт не шутит?
— Кроха? — окликнул Лизу, заставляя обернуться. — Ты веришь мне?
— Глупый вопрос!
Что ж, так тому и быть…
— Ничего не бойся, — предупредил заранее, очертив большим пальцем контур нежных губ. — Нужна твоя помощь.
Ничего более не разъясняя, всунул Дане свой телефон, предварительно включив видеозапись. Тот без слов понял, что от него требуется, и для лучшего ракурса отошел на пару шагов.
— Ты хочешь быть моей, девочка?
Надменно и холодно. Как с продажной девкой!
Ореховые глаза сверкнули недоумением и тревогой. Еще бы. Постановка вопроса звучала странно даже для него.
— Да!
Незамедлительно.
— Действительно хочешь?
— Но… ведь я уже! Я вся твоя, Дима! — неосознанно Лиза облизала пересохшие от волнения губы. — И… не совсем понимаю, к чему…
— Сделаешь все, о чем бы я ни попросил? — продолжал настаивать, все больше и больше сбивая ее с толку. — Без лишних вопросов? Без сомнений?
Вновь четкое «да», подкрепленное легким кивком.
— Докажи, — просипел севшим голосом, — возьми это в свой бархатный ротик.
Наблюдая за сменой эмоций на любимом лице – от недоумения до абсолютной растерянности – надрывал легкие тяжелым дыханием. А потом извлек из кармана крошечный зип-пакет с дурью, конфискованный у Решетникова. Достав одну таблетку ядовито-бирюзового цвета, вложил в ее раскрытую ладонь. Лиза хоть и была напугана, всячески пыталась это скрыть. Только вот Дмитрий отлично видел совершенно ошалевший блеск ее глаз и подрагивающие пальчики.
— Чт-то это?
— Никаких вопросов, помнишь?
— Наркотики?
— Что если так? Быть моей уже не захочешь?
— Я за тебя умру. Что мне до какой-то таблеточки!
Лиза воинственно вскинула подбородок, закидывая дрянь в рот.
— Не смей! — остановил в последний момент. Схватил за подбородок, запрещая глотать, и надавив пальцами на скулы, заставил сплюнуть. — Не сейчас. Но однажды… если хорошо попросишь, предварительно отполировав меня язычком.
— А? — она вспыхнула, прикрыв ладошками пылающие щеки, а потом тихонько заскулила. — Дима! Ты что такое говоришь? Здесь же Даня!
Не выдержав, Борзый подал знак Верещагину. А когда тот остановил запись, жадно припал к ее губам, пробуя на вкус столь сладкое изумление. Не смог сдержаться, и все тут!
— Извини! — приподняв за подбородок, заглянул в глаза. — Нужна была твоя естественная реакция. Играть ты не умеешь, что меня, признаться, очень радует.
Лизавета покорно прильнула к его груди и повторила уже сказанную ему однажды фразу:
— Делай что угодно… только береги себя!
***
— Семьдесят семь – топорики! — громко и четко произнесла Валентина Степановна, извлекая из красного тряпичного мешочка деревянный, затертый из-за частого использования бочонок с цифрами.
Лиза же от досады приложилась щекой прямо на стол и зарычала.
Да уж! Лото – не ее игра. Даже если та протекает под чутким руководством собственной бабушки.
— Второй проигрыш подряд, — довольно присвистнул младший Верещагин. — Привыкай, чемпионочка!
