– Слава, ведь невозможно такое, чтобы с информационным пакетом что-то случилось во время перемещения, правильно? Наука опровергает, да? Это у меня нервы шалить начали, да? Скажи, ты же ничего странного не заметила? Ты же разбираешься в разных поту… необычных штуках?
Степан не врал, только слегка преувеличивал. Описанное им ощущение возникало после каждого гиперперехода и никакого отношения к «ошибкам информпакетов» не имело. Индивидуальная реакция организма на масс-информационное преобразование. В лечении не нуждается, проходит в течение суток. И в этот раз уже почти прошло. Но это «почти» и отличало ложь от преувеличения, позволяло быть правдивым в сегодняшней Игре.
Маслов вновь облизнул губы. Самое время было повернуться к женщине, податься вперед всем телом, схватить за руки… Повернуться Степан не мог. А Медведева молчала, будто не слышала его сбивчивых, взволнованных, на грани истерики вопросов.
Он мысленно скрипнул зубами. Вот кукла деревянная! Но заданный темп нужно выдерживать. Рука бортинженера дернулась было и безвольно упала. Накрыла сложенные в замок руки женщины. И на это Медведева никак не отреагировала, даже не вздрогнула. Требовалось сказать еще какую-нибудь полуправду, повысить градус. Поймет же она когда-нибудь, что мужчина слаб, в одиночку не справится с навалившейся бедой. Что его нужно успокоить, приголубить, дать выплакаться в жилетку.
– Я еще на Земле предчувствовал… Да нет, что я говорю! Как раз все наоборот. Ты ведь знаешь, я ни на одном корабле больше чем в две экспедиции не хожу, правило у меня такое. А здесь… Сам не знаю, зачем я остался. Как будто тянуло что-то. Эх, не нужно было идти в эту экспедицию!
Руки Медведевой неожиданно разжались. Мягко, но решительно она подхватила ладонь бортинженера, убрала в сторону.
– Ты прав, не нужно было идти в эту экспедицию. Но теперь ничего не исправишь.
Голос ее звучал так спокойно и холодно, что на несколько секунд Степан поверил во весь тот бред, который только что нес. Желание продолжать Игру улетучилось мгновенно и бесповоротно. И так же мгновенно и бесповоротно он понял: да, в эту экспедицию не следовало идти.
Иван Круминь. Локальное пространство G00010496, 5-й день экспедиции
Круминь вышел из стасис-сна с привычной легкостью. Будто проснулся утром, а впереди ждет пусть напряженный, но вполне обыденный рабочий день. Двадцать девять лет стажа в косморазведке даром не проходят, человек привыкает ко всему. Вот и он к стасис-капсулам привык, ездит на работу бесчувственным чурбаком. Мог бы, конечно, во время гиперперехода сидеть в ходовой рубке на почетном месте. Но, честно говоря, не любил он этого: ощущение, что сознание вдруг отделяется от тела, и будто призраком становишься, бесплотной тенью. Всего несколько минут длится, но впечатлений надолго потом хватает. Говорят, у всех по-разному, некоторые даже оргазм испытывают. Иван таким «счастливчиком» не был, к тому же пользы от командира во время Маневра никакой, не разбирается он, физик-планетолог, во всей этой навигаторской кухне. Зачем географию учить? Извозчик довезет! А извозчик у него надежный, в профессионализме Буланова за десять лет совместных полетов он убеждался не единожды. Да, некоторые черты характера навигатора ему не нравились, но кто он такой, чтобы судить? Командир обязан находить общий язык с каждым из подчиненных. Круминь возглавлял экипаж «Колумба» тринадцать лет, со дня схода корабля со стапелей, и в разведке считался хорошим командиром. Сам он это мнение коллег и начальства разделял: четырнадцать экспедиций «Колумба» под его руководством прошли успешно. А если посчитать, сколько всего налетал, то эта будет тридцатой. Юбилейной. И, пожалуй, последней.
