– Здесь все осталось так же, как и при первом осмотре? – спросила я Афанасия.
– Да, все в точности. Когда мы вошли сюда, то увидели все то же, что видим и сейчас, – ответил стажер.
– Понятно, – заметила я.
Первое, что мне бросилось в глаза, это раскрытая створка сейфа, вмонтированного в стену. Сейф был пуст, как этого и следовало ожидать. Он находился в изголовье двуспальной кровати, накрытой шерстяным темно-красным пледом. Плед был смят, местами даже завернут, как будто бы его небрежно накинули на кровать, не заботясь о том, чтобы был аккуратный вид. Более того, в одном углу кровати лежала, очевидно, сорванная со стены картина, изображавшая мрачную горную местность.
– Эта картина маскировала сейф, – объяснил Легкоступов, – ну то есть не будь ее, трудно было бы догадаться, что в стене находится тайник. Естественно, к нашему приходу он был пуст. Преступник выгреб все, что в нем находилось.
– А что в нем находилось? Мать знает? У нее уточняли? – зацепилась за тему я. – Может быть, пустовал?
– Нет, сейф не пустовал. Анастасия Владимировна, когда пыталась заявить об исчезновении сына, рассказывала, что сейф открыт и денег в нем нет.
– А почему вы мне сразу не сказали? – удивилась я.
– Простите, Татьяна Александровна, из головы вылетело. Вы все больше убийством интересовались, – повинился Афанасий. – Мать рассказала, что в сейфе сын хранил крупные суммы, не слишком доверял банкам. Но размер денежной суммы не уточнила. То есть деньги в сейфе были.
– Послушайте, но тогда дверь могла и Анастасия Владимировна не закрыть? – спохватилась я.
– Она сказала, что все оставила как есть, на всякий случай не прикасалась ни к чему, кроме телефона, ну и на кухне стакан воды выпила. Боялась, что с сыном что-то случилось, – ответил Легкоступов.
– А почему в тот же день никто не приехал в квартиру Скорострельникова с обыском?
– Не было повода, – пожал плечами парень. – Следов взлома нет, заявление на розыск мы можем принять только через трое суток.
– Вы допросили домработницу? – задала я вопрос стажеру.
– Да, конечно.
– И что она сказала? – спросила я.
– Домработница ответила, что и сейф, и картину она регулярно протирала от пыли. Стало быть, ей было известно о существовании сейфа, – ответил Легкоступов и тут же добавил: – Она утверждала, что при ней Константин Скорострельников сейф никогда не открывал. Сейф всегда оставался закрытым. Надо сказать, что сейф этот достаточно надежный, его и из стены-то демонтировать весьма сложно и открыть тоже. Нам на занятиях рассказывали о такой модели. Однако вот… И кстати, «пальчиков» домработницы на нем не обнаружено – сами понимаете, мы взяли у нее отпечатки пальцев. То есть она вскрыть сейф хозяина не могла. Да и сложно это.
Афанасий покрутил головой.
– Код выпытали у хозяина, – пожала я плечами. – Только вот зачем его повезли на Кумысную поляну?
– Вероятно, затем и повезли, чтобы код выбить и прикончить. Все-таки в квартире этим рискованно заниматься, – как заядлый уголовник, убежденно заявил стажер. – Мало ли кто в гости нагрянет? Или домработница в неурочное время придет? А уже потом, когда прикончили Скорострельникова, вернулись сюда и выпотрошили сейф, – предположил Легкоступов.
– Судя по тому, что ключей у Константина не было, то да, вполне возможен и такой вариант, – заметила я. – А это что такое?
– Где? – тут же откликнулся Афанасий. – Вы что-то нашли, Татьяна Александровна?
