– Машина какая у него? – спросила я.
– А-а, белая, иностранная какая-то, – последовал ответ Новосельского.
– Может быть, «Тойота»? – высказала я предположение насчет марки автомобиля.
– Может, и она. Я в заграничных машинах не разбираюсь, мне больше наш «Москвич» по душе. Но что по форме она, машина эта, заграничная, это точно, вся такая обтекаемая, как… вот как рыба, – ответил пенсионер.
– А в машине Скорострельников был один? Или с ним еще кто-то приехал? – продолжала я уточнять.
– Один, один, – уверенно закивал Новосельский. – Вышел он, значит, из машины своей и поставил ее почти у ворот. Стало быть, собирался еще уезжать.
«Ну да, собирался. Ведь Константин должен был поехать к матери в загородный дом», – подумала я.
– А поставил он машину свою так, – продолжал Новосельский, – потому что у нас есть такие хитрюги, что стараются захватить чужое место, хотя все места уже давным-давно поделены. И ведь, главное, все знают, где чье место, а вот поди ж ты. Ох, что-то я отвлекся.
«Да уж, отвлекся уже в сто пятидесятый раз», – мелькнуло у меня в голове.
– Так вот, Константин припарковал машину, вошел в подъезд. Дома он пробыл, наверное, минут тридцать, может быть, поболее, – продолжил Новосельский. – А потом снова вышел из подъезда и пошел к машине.
– А как вы это увидели, если началась ваша любимая передача? – удивилась я.
– Так я эту серию уже много раз видел. Вот и сидел у окошка, слушал, что там на экране творится, а сам за двором наблюдал, – бесхитростно признался пенсионер.
– И что же? Константин Скорострельников подошел к своей машине, сел в нее, завел мотор и поехал по своим делам? Так все было, Василий Владимирович? – продолжала я допытываться.
Новосельский покачал головой:
– Нет, Татьяна Александровна, вы не угадали. А дело было вот как. Когда Константин уже собрался сесть в машину, к нему очень быстро подошел какой-то мужчина.
– А что это был за мужчина? Вы раньше его видели? Он раньше приходил сюда? – я буквально забросала пенсионера вопросами.
– Нет, раньше я его здесь не видел, – пенсионер отрицательно мотнул головой. – Хотя он, может быть, и приходил. Но не в то время, когда я смотрел в окно.
– Понятно. А что они делали? Скорострельников и этот мужчина? Может быть, они начали ссориться, ругаться, кричать, драться? – перечисляла я все возможные действия развития событий.
– Нет, нет. Ничего из того, что вы перечислили. Просто этот мужчина – вообще-то, он был довольно молодой, ну, может, чуть постарше Константина – подошел к Косте очень близко и начал что-то ему говорить, – продолжил свой рассказ Новосельский.
– Вот как? – удивилась я.
– Да, я видел, как шевелились его губы. В бинокль видел, – уточнил Новосельский.
– Вы все так подробно разглядели? Было же уже около девяти вечера, если я правильно вас поняла? Темно, наверное…
– Да нет, у нас двор хороший, освещается нормально. Там как раз фонарь висит, у ворот-то.
– Ну а что же Скорострельников? Он что в это время делал? – спросила я.
– А он стоял и слушал, – ответил пенсионер.
– Что, так и стоял к нему, к этому молодому человеку, спиной? Стоял и слушал?
– Да.
– И ни разу не повернулся? – продолжала я спрашивать.
– Нет. Даже голову не повернул. Просто стоял спиной и слушал. И мне показалось, что молодой человек говорил Константину что-то весьма важное.
– А что же произошло дальше, Василий Владимирович? – спросила я.
