Сам я, развернув велосипед, направился навстречу грузовику, покидая пост и выезд на центральную улицу города. Та к площади шла и порту. Я отъехал от поста метров на четыреста, где отойдя в сторону, чтобы меня не осветили фарами, прицелился из «Нагана» и дважды выстрелил. В водителя и офицера в кабине. Глушитель самопальный, не магический, сделал в мастерской с пяток штук под разное оружие, включая «СВТ». Машина стала замедляться, но проехала мимо, что позволило мне выстрелить в автоматчика в кузове, тот был один. Велосипед я уже убрал, и бегом догнав грузовик, на ходу открыв дверь, вытолкнул наружу водителя, после чего заняв его место, прибавил газу и ускорился. Пришлось ещё офицера придерживать, его тушка заваливалась на меня. На посту, к удивлению охраны, я повернул не в город, а прочь от него. Это вызвало замешательство, и видимо там пытались дозвонится до начальства. Я же в наглую посигналил фарами встречным грузовикам, помигав, и те уступили дорогу, я пронёсся мимо них на сорока километрах в час. Быстрее ни как, строители техникой дорогу разбили, а глайдер тут пока ещё не пускали заровнять. Наконец на посту начали взлетать осветительные ракеты и в нашу сторону забил пулемёт, те два грузовика разворачиваться начали, да куда там, фары я выключил, уже поздно, ушёл, так что пулемётчик выпустил ленту больше наугад и замолчал.
Я же только хмыкнул и поехал вдоль опушки. Завернув за лес, остановил машину, после чего покинув кабину, перебрался к кузову и сказал лежавшим лётчикам:
– Ну что, руссо туристо, как вам на оккупированной территории? Цветами одарили? Ладно, скажите спасибо что я тут мимо проходил и вас выручил, перестреляв немцев. Не дёргайтесь, узлы только усилите, сейчас залезу и освобожу.
Те оказывается не имели кляпов, поэтому с радостью тут же поблагодарили. А один, тот что похлипче на вид, спросил:
– Слушай, по голосу ты ведь подросток?
– Ага, осенью тринадцать будет, а что?
– Как тебя зовут? – спросил тот, пока я ему пытался тщательно узлы от строп собственного парашюта развязать, парашюты я собирался себе забрать, поэтому действовал аккуратно. Они целые были.
– Русланом мама нарекла. А что?
– Младший лейтенант Кузьмин. Андреем можешь звать. Штурман на нашей «пешке». Спасибо что выручил. Кстати, а как, я выстрелов не слышал?
– У меня «Наган» с глушителем собственного изобретения. Пытался его на «Парабеллум» приделать, удалось, но уж больно конструкция поучилась для меня неудобная. Тяжеловата. Подрасту, нормально будет, а пока с «Наганом» хожу. Тем более тот гильзы на месте стрельбы не оставляет. Удобно.
– Понятно. Слушай, Руслан, а ты о нашем командире ничего не слышал?
– Он на минное поле сил, пытался уйти, я только взрыв мины рассмотрел, – пояснил я, начав развязывать второго, видимо борт-стрелка.
– Жаль, – в голосе штурмана действительно слышалась печаль. – Капитан Буров у нас ветеран, с конца сорок первого воюет, опытный. Трижды сбивали над территорией противника, а он выбирался, когда один, когда с экипажем.
Тот сидя на корточках, быстро разоружал автоматчика, застёгивая на поясе ремень с подсумками и кобурой пистолета. Автоматчик унтером оказался, а я-то думал откуда у простого солдата автоматическое оружие. Видать за почестями за поимку русских лётчиков ехал, вполне в духе тылового солдата. Закончив борт-стрелка развязывать, я сказал:
– Надо ваши документы и оружие у офицера в кабине поискать, наверняка у него они.
