Глянув еще раз в зал, Иван отправился за сцену. Нужно переодеться и топать домой.
Ночью, встав попить воды, он случайно подслушал разговор отца с матерью. Отец утверждал, что Первому – так называют первого заместителя Председателя – давно уже осточертели соратники по Революции и на заседании Первый представит нового министра образования…
На улице его – вот так сюрприз! – поджидала Лали:
– Ванька, ты чего так долго?
Она даже разрешила взять ее за руку. И его счастью не было предела.
В небе ни облачка. Светло, тепло, воздух чистый. И плывут над головами дирижабли, и катят по широким проспектам электрокары, а не какие-то там тачки с двигателями внутреннего сгорания, загрязняющие атмосферу, как в других – отсталых! – странах. На улицах много людей в белых одеждах, лица радостные, слышится смех. И реют флаги над домами, и льется торжественная музыка. На каждом перекрестке с брони панцеров благожелательно глядят на союзников патрульные, на рукавах у них повязки с символикой СДР. И гордость переполняет, так и хочется выкрикнуть: «Я – гражданин великой страны!»
– Смотри, Ванька, какие смешные!
Навстречу парочке маршировали детишки. Все такие аккуратные, чистенькие. Мальчики одинаково пострижены, у девочек косички с бантиками. На шеях сталкерские галстуки повязаны. И так они задорно горланили речевку, что Иван с Лали не удержались, подхватили:
Кто шагает дружно в ряд?!
Это сталкеров отряд!
Председатель нас ведет!
С ним идем вперед, вперед!
Расхохотавшись, они на миг обнялись, но Лали сразу же отстранилась. Иван в смущении отвернулся. И даже покраснел немного.
– Ванька, а ты знаешь, что Председатель в детстве был ярым фаном одной компьютерной игры, благодаря которой юные сталкеры и получили свое название?
– Ну это вряд ли.
– Мне папа рассказывал…
…А вечером они взобрались на крышу, нацепив на лица смешные маски, и помчали так быстро, как только могла Лали.
Потом этот странный чужак в черном.
И беззвучная вспышка выстрела, и мама падает…
* * *
Иван очнулся на полу.
По решетке резиновой дубинкой колотил взъерошенный милиционер – ремни бронежилета ослаблены, шлема нет, верхние пуговицы на униформе расстегнуты.
Выпучив глаза, брызгая слюной, взъерошенный заорал:
– Подъем, суки! Подъем, я сказал!!!
Жуков-младший поспешно вскочил с бетонного пола – с топчана он только что грохнулся от неожиданности, из-за этого вопля. Все тело отозвалось болью. Где он? Что с ним?..
Серые стены с множеством надписей и рисунков – все неприличные, освещение скудное, какие-то люди, грязный унитаз без сидушки, рядом с ним на полочке рулон туалетной бумаги…
Пока он глазел по сторонам, память медленно возвращалась. В панцере – «Соколе» – его привезли в милицейский участок, то есть на «Базу». Затем у командира экипажа затрещала рация, кто-то поинтересовался, где этого мудака-лейтенанта носит, почему на улицах пусто. Потребовав, чтобы захват блондинчика записали на него, лейтенант удалился – его бронированная «пташка», стирая покрышки об асфальт, резво умчалась по вызову. Ивана же – представителя золотой молодежи! – пинком под зад втолкнули в камеру.
Здесь, за решеткой, не было союзников, зато хватало персов. Более или менее придя в себя, Иван сразу это понял. Он знал, что все персы – грязные и неполноценные и что они злобливы и завистливы. Он с десяток раз перечитывал файл Министерства здравоохранения «О перспективах развития персонала».
