Ренфривелл. Игра выживших - страница 3

Татьяна, обуздав дрожь, решила взять ситуацию под контроль. Она чувствовала, что от её спокойствия зависит многое.

– Народ, слушайте! – крикнула она, стараясь перекрыть гул паники. – Мы попали сюда не случайно. У каждого своя история, своя боль. Нас было двадцать, а стало девятнадцать. Мы должны собраться и выжить вместе, несмотря ни на что. Не позволим им играть по своим правилам!

Из толпы раздался женский голос:

– Правильно говорит! Сами будем решать, что делать!

– Разбиваемся на пять групп по четыре человека, в одной будет трое, – продолжала Татьяна, – Нас девятнадцать, помните?

Тут беременная внучка старушки робко произнесла:

– Я пойду отдельно, с теми ребятами. Нас будет четверо: двое ребят, я и… мой ребенок.

– Ксюша, ты уверена? – тревожно спросила бабушка. – Не хотела бы я тебя отпускать…

– Да, бабуль, я уверена.

– Я, бабушка и двое парней – мы вместе, – заявила Татьяна, – У нас группа готова. Ваша очередь. Распределяйтесь по группам и помните: мы сами будем решать, как нам играть!

Когда все окончательно разбились на группы, из динамиков раздался слащавый голос ведущего:

– Ах, да, чуть не забыл! В каждой группе выживет только один. Охотники уже вышли на тропу войны. Игра будет… захватывающей. И не пытайтесь нарушать правила. Здесь повсюду камеры. Наш всевидящий куратор наблюдает за каждым вашим шагом.

Ведущий, словно опытный аукционист, изучающе скользнул взглядом по пёстрой мозаике сформировавшихся команд. Первая группа – гремучая смесь! Программист Татьяна, способная взломать Пентагон, пенсионерка Людмила Ивановна, закаленная жизнью, как сталь, студент-ботаник Игорь в очках, казалось, приклеенных к переносице, и брутальный Виктор, бывший заключенный, чья биография явно написана на языке татуировок.

В воздухе повисла тишина, такая густая, что хоть ножом режь. Только нервные вздохи и судорожные глотки выдавали напряжение. Татьяна обвела взглядом своих новоиспеченных товарищей по несчастью. Людмила Ивановна, ветеран советских кухонных баталий, держалась молодцом, искорки решимости плясали в глазах. Игорь, похоже, всё ещё пытался понять, как оказался в этом балагане, поминутно поправляя очки и шарахаясь от собственной тени. А Виктор… Виктор был загадкой, словно ребус, написанный азбукой Морзе. Молчаливый, пронзительный взгляд буравил пространство, а из-под рукавов поношенной куртки многозначительно выглядывали татуировки, намекающие на бурное прошлое.

"Вот это компашка, – саркастично подумала Татьяна. – С такой командой и в разведку не страшно… если только разведка не против досрочного выхода на пенсию, ботана-аллергика и человека, который, судя по всему, провел большую часть жизни, делая наколки в плохо освещенном подвале". Но отступать было некуда. На плечи Татьяны вдруг свалилась ответственность за эту разношерстную команду, за их жизни, за их крошечные, но такие важные надежды.

– Нам нужно найти убежище, – провозгласила Татьяна, стараясь придать голосу уверенность. – Место, где можно залечь на дно и разработать план "Б". Виктор, ты же наверняка знаешь толк в конспирации? Всё-таки, я надеюсь, ты не просто так годами тренировал умение растворяться в толпе.

Виктор молча кивнул, не сводя взгляда с противоположной стены, словно там скрывался секретный портал в параллельное измерение, где не было безумных игр и сумасшедших ведущих.

Тем временем ведущий перевел взгляд на вторую группу. Ах, какая палитра типажей! Яна, блондинка в розовом, воплощение гламура и, судя по всему, предмет гордости (и кошелька) папика. Впрочем, не всё так просто – рядом с ней Полина Аркадьевна, бывший сотрудник полиции, женщина с характером и стальным взглядом, та самая, что поддержала Татьяну в начале этого дурдома. Ей около сорока пяти, но порох в пороховницах ещё явно есть. Дальше – Дима, качок-богатырь, с горой мышц и… эмм… скромным запасом серого вещества. Ему лет двадцать восемь, не больше, и он, несомненно, станет незаменимым в деле перетаскивания тяжестей и эффектного позирования на фоне взрывов. Завершает эту колоритную компанию Георгий, робкий, застенчивый толстячок, трясущийся от каждого шороха. Самый молодой в группе, ему всего двадцать, и кажется, что он до сих пор не верит, что мама отпустила его из дома. Кажется, во второй группе будет не менее интересно… и весело!