– Ты, может, думаешь, я пошутила? – с надеждой спросила я. – Сочинила страшилку, чтоб нам вместе посмеяться? Если так, то знай: все, что я тебе только что рассказала – сущая правда… И твои странные фразы о моей неистребимости… И так далее… Совсем не в тему… Я хотела, что б мы в милицию вместе пошли – я теперь из твоей квартиры одна и шагу не сделаю…
– Да знаю я, что правда. – начала Рита, но ее перебила Сороковая Моцарта – запел мобильный.
Пять минут я тупо слушала воркотню счастливой жены, беседующей с любимым мужем, позвонившим с дачи, куда поехал проведать собственную мать и чадо, пестуемое там:
– Да-а? Ну, молодцы! И сметанки поел? А ты проверил – у него ножки не промокли? И ручки теплые? Куда ходили? Ты смотри, Саша, на озере с Борюси глаз не спускай! Зачем сейчас? Скажи ей, что я только перед сном даю… А борщ доели уже? Ну, доедайте, а я приеду – горох сварю, как раз рулечку купила копченую, как ты любишь…
И тут мне захотелось заорать. Нет, не на эту дуру кромешную, которая спокойно порет пошлую сушь в присутствии почти умирающего человека. А просто обхватить голову руками, раскрыть пошире рот и очень громко произносить звук «а» до тех пор, пока, допустим, в окне не лопнет стекло. Интересно, что будет, если я действительно это сделаю? А она, как ни в чем ни бывало, с отсутствующим взглядом и придурковатой улыбкой, дудела в свою дуду:
– Да-а? Ну, расскажи, Борюсик, как ты по маме скучаешь? Ах ты, мой котеночек! Мама скоро приедет и привезет тебе большого-большого гнома…
Идиотка! Разве можно покупать ребенку такие уродливые игрушки?!! Я тоже по телефону разговариваю с отцом и Васечкой, но, надеюсь, не выгляжу при этом сумасшедшей и, конечно не несу в трубку слащавый бред – да закончит ли она когда-нибудь?!!
Рита закончила – и похитила у вечности еще, по крайней мере, минуту, чтобы вернуться в нормальное состояние.
– Ты на что намекала?! – зло спросила я. – Что это у меня, по-твоему, за жизнь, что я обязательно должна огрести неприятности? Я что – мафиози? У меня что – сомнительные знакомства? Или для тебя любой человек, который не мотается каждый день, как собачий хвост, на работу – домой и обратно – уже подозрителен? Ты говори, не стесняйся!
Только теперь она начала производить какие-то движения, похожие на те, которые делает человек, намеревающийся сварить кофе. Поэтому отвечала невнятно, меж каких-то лишних порывов и приседаний:
– Да не образ жизни… а сама душа… Понимаешь? У тебя даже твоя безалаберная, в общем, жизнь… Где эта чертова джезва… Уже настолько устоялась в безалаберности, что ее можно принять и за нормальную, но… Тебе прямо с сахаром варить, или сама положишь? Внутри у тебя, извини, полный кавардак… Полный! И именно потому с тобой обязательно что-нибудь случится… Потому что ты – допускаешь…
– Допускаю – что? – пискнула я. – Мне без сахара… Я потом…
– Да то, о чем другие люди и в бреду не подумают, вот что! Вот мне, например, что бы ни случилось, не пришло бы в голову, что меня могут преднамеренно убить. Что угодно, но не это! Моя жизнь такова, что это абсолютно, категорически – исключается. Ис-клю-ча-ет-ся! Случайно, по ошибке, травма смертельная – допускаю, от такого никто не гарантирован. А ты считаешь на полном серьезе, что тебя убивают. Вывод: либо ты во что-то такое вляпалась, что и мне не говоришь…
– Я ни во что не вляпалась! – взвизгнула я. – Ты что, в своем благополучии вообще умом двинулась?! Я уже двадцать раз объяснила тебе, что не знаю, почему…
