– Два или три часа, – ответила она на незаданный вопрос. – И семь с половиной минут здесь.
– Так вот как ты успела всему научиться! – дошло неожиданно до Александра. – Ого!
– А ты работал по двадцать восемь часов в сутки. Если не веришь, то посмотри статистику работ.
Вероника помогла ему подняться из кресла.
– Есть хочу ужасно. – Она покосилась на кровать… заметила, что Александр глянул туда же, и оба рассмеялись.
– Если мы там окажемся, то я даже не знаю, когда выберемся обратно. – Вероника потянула его за руку. – Идём, ещё столько всего нужно рассказать.
Ника, в те же самые несколько минут, чуть не выронила швабру (Римма подхватила) и опустилась на стул, лицо её вновь стало мечтательным и счастливым, а зрачки светились белым.
– Всё поняла, не дура, – покивала Римма с довольным видом, – но это что-то другое.
– Ты о чём? – спросила Ника едва слышно.
– Эк тебя плющит… – покачала головой Римма.
Ей самой было хорошо всякий раз, когда маме было хорошо, это передавалось.
– Я к тому, что они там остались не для того, чтобы перепихнуться.
Ника выпрямилась, глаза её всё равно подёрнуты туманом, улыбка никуда не делась.
– Тебе обязательно говорить такие ужасные слова? – посмотрела она так строго, насколько позволяла улыбка.
– Ой, прямо кисейная барышня. Да, прости, мама их тоже не любит. Они там не любовью занимались. Что-то совсем другое… ну почти совсем.
В этот момент на кухне появились оба человека.
– Клёво выглядите! – одобрила Римма. – Мама, вот теперь вижу, что ты счастлива. Вы бы поели, а? У Ники уже всё готово. Не знаю, чем вы там занимались, но устали так, что просто жесть.
– Римма, ты зануда! – Вероника потрепала её по голове и чмокнула в макушку. – Ну хоть один день перестань быть доктором. Спасибо, Ника, я жутко есть хочу.
За обедом говорили о чём угодно, только не о том, что действительно могло занимать умы собравшихся.
– Меня всё равно ищут, – вздохнула Вероника, посмотрев на телефон. – Сейчас, это быстро.
– Слушай, отбери у неё телефон! – посоветовала Римма Александру. – Знаю я эти её дела. На самом важном месте вскочит и убежит отвечать на письмо.
Вероника с улыбкой отмахнулась: «Да ну тебя!», и исчезла в направлении спальни.
– Вот там и отбери, – посоветовала Римма Александру. – А лучше отбери и выключи. Не парься, мы тут сами со всем справимся, заодно и поболтаем.
Ника критически оглядела кухню. Сразу видно, что Саша жил один: единственное место, где на кухне был хоть какой-то порядок – холодильник. И то потому, что там почти ничего не было.
Теперь есть.
– И о чём ты хотела поболтать? – поинтересовалась Ника, глядя на довольную Римму с очередной чашкой воды в руке. – Смотри, будешь булькать!
– Да ну тебя! – заржала Римма и осеклась. – Ой, прости, я опять не совсем из роли вышла. Так это не я, это ты хотела поболтать.
– Правда? – улыбнулась Ника.
– Конечно. Ты хотела узнать больше о моей маме. Она разрешила рассказывать о чём угодно. Что-то конкретное?
– Расскажи о том, как она влюбилась, – попросила Ника и прикрыла глаза.
Римма покачала головой и протянула руки.
– Прямой контакт? А то я так могу до конца той недели рассказывать.
– А мы куда-то торопимся?
Они обе рассмеялись, и Римма посерьёзнела.
– Хорошо, будем как они. Так правильнее. Слушай.
Мама как раз придумала, как производить адаптивный коллоид и, самое главное, как управлять процессом его размножения. Римма, уже третий месяц была во плоти, пусть и искусственной, и не могла нарадоваться, она избавила маму почти от всех домашних хлопот, она любила, когда вечером у мамы выдавалась свободная минутка, чтобы сесть рядом и говорить, говорить…
