– Давай, принцесса. Выкладывай.
Она кладет на стол вилку и отодвигает тарелку.
– Похоже, вы находились в токсичных отношениях. Может, Джен была права, когда все закончила. Возможно, для вас обоих будет лучше держаться друг от друга подальше.
После этих слов Купер посылает мне красноречивый взгляд. Ничто на свете он не любит больше, чем произносить: «Я же тебе говорил».
– Куперу я о тебе то же самое говорил, – напоминаю я. – И гляньте-ка на себя, ребятки.
– Да чтоб тебя. – Купер бросает вилку на тарелку, и его стул скрипит, двигаясь по деревянному полу. – Ты не можешь нас сравнивать. Это даже близко не то. Женевьева – ходячая катастрофа. Лучшее, что она сделала для тебя, – перестала брать трубку. Отпусти ее, чувак. Она здесь не ради тебя.
– Да уж, ты, наверное, наслаждаешься этим. – Я вытираю рот салфеткой, а после кидаю ее на стол. – Это расплата, да?
Братец вздыхает, протирая глаза, точно я какая-то собака, отказывающаяся приучаться к горшку. Снисходительный осел.
– Я пытаюсь присмотреть за тобой, потому что ты слишком слеп, чтобы увидеть, чем это закончится. Тем же, чем и всегда.
– Знаешь, – говорю я, вставая из-за стола, – может, прекратишь уже проецировать все свои комплексы на меня? Женевьева не Шелли. Хватит наказывать меня потому, что ты злишься на мамочку, которая тебя бросила.
Я жалею о сказанных словах сразу же, как только они слетают с языка, но не оборачиваюсь. Дейзи следует за мной к кухонной двери, и мы выходим к пляжу. По правде сказать, никто лучше меня не знает, через какое дерьмо мы с Джен прошли. Как неумолимо нас тянуло друг к другу. В этом и дело. Теперь, когда она вернулась, я не смогу игнорировать ее.
Происходящее между нами – то вечное притяжение, которому нельзя сопротивляться, – мне просто не позволит.
Женевьева
Я уже жалею об этом. Мой первый день в папином офисе оказался хуже, чем я себе представляла. Неделями, а то и месяцами ребята приходили сюда и оставляли счета, после чего на столе выросла приличная гора из бумаг. Почту бросали в лоток, даже не глядя, от кого она. На ящике с картотекой до сих пор стоит кружка с остатками кофе. В мусорном ведре валяются открытые пакетики из-под сахара, который уже давно унесли муравьи.
И Шейн совсем не помогает. Пока я сижу за компьютером, пытаясь расшифровать мамину систему именования файлов, чтобы отследить записи оплаченных и непогашенных учетных записей, мой второй старший брат провалился в черную дыру под названием TikTok на своем телефоне.
– Эй, дурила, – обращаюсь я к нему, щелкая пальцами. – Здесь шесть счетов с твоим именем. Они оплачены или еще нет?
Он даже не удосуживается оторвать взгляд от телефона.
– Откуда мне знать?
– Потому что это твои рабочие площадки.
– Все равно не по моей части.
Шейн не замечает, как я трясу руками в воздухе, представляя, как задушу его. Засранец.
– Здесь три письма от Джерри по поводу патио для его ресторана. Тебе нужно позвонить ему и назначить встречу, чтобы все осмотреть и оценить.
– У меня есть дела поважнее, – еле слышно бормочет он, поскольку его внимание полностью приковано к крошечной светящейся штуке в руках. Как будто ему пять лет.
С помощью резинки для бумаги запускаю в брата скрепку. Она попадает ему прямо в лоб.
– Блин, Джен. Какого черта?
Надо же, хоть это отвлекло его.
– Держи. – Я подталкиваю к нему счета и записываю номер Джерри. – Раз ты уже достал телефон, будь добр, позвони.
