Сквозь защитное стекло шлема этот его взгляд и загадочная полуулыбка так завораживающе выглядят, что чуть ли не смущаюсь. Даже не сразу вспоминаю, кто передо мной и что тут происходит.
Но стоит только посмотреть мотоцикл — снова не по себе становится. А ведь я уже в шлеме. Пути назад почти нет…
— Давай сначала ты забирайся на заднее, — перехватив мой взгляд, ровно предлагает Воронцов. — Помогу, если что.
Я решительно подхожу к мотоциклу — готовность Артёма мне помочь, а значит, снова касаться, мгновенно толкает на действия. Уж не знаю, почему так избегаю повтора того момента, что был, когда мне шлем надевали… Возможно, мне вообще показалось, и всё было как обычно. Но до сих пор не по себе.
— Я сама, — бросаю, чувствуя, как Воронцов следит за моими действиями.
Он молча продолжает смотреть — ну и ладно, хоть не пытается помочь. Видимо, там и садиться как-то правильно надо, вот и следит. Действую скорее интуитивно, слегка нервничая и не сразу попав на педаль, но в итоге всё же взбираюсь, причём довольно быстро. Почти без заминок.
— Хорошо, — сдержанно одобряет Артём, и ловко забирается на переднее. Так быстро, что я даже сообразить ничего не успеваю. — Держись крепко, — через плечо говорит он мне.
Я неловко ёрзаю на месте, не зная, что и делать. Теперь, когда Воронцов сидит так рядом, что мы чуть ли не прижаты друг к другу, идея позволить ему подвезти меня кажется совсем уж дурацкой.
— За что? — мой голос звучит непривычно ломано.
— Удобнее за меня, — усмехается Артём. Я машинально тяну к нему руки, но на полпути вдруг замираю, себе возвращаю. И тут мы оба, синхронно напрягаемся. Даже не сомневаюсь, что он уловил мои движения, отчего мне ещё больше не по себе становится. — Ты что, никогда не обнимала парня? — насмешливо, но немного хрипловато спрашивает Воронцов через эту слишком ощутимую паузу.
Я хмурюсь. Меня странно возмущает, что Артём в эту тему вдруг полез. Бесцеремонно, обыденно, как привык.
Но ещё меньше мне нравится то, как я нервничаю, что лишь усиливается с этим его пренебрежительным вопросом. Еле сижу, никак собраться не могу.
— Вдруг надавлю, а от тебя наши жизни зависят, — угрюмо выдавливаю пояснение, одновременно с этим всё же обнимая Артёма.
Теперь мы будто ещё ближе, хотя, казалось, и так словно продолжали друг друга. Каждая клеточка тела улавливает и откликается на малейшее движение Воронцова.
— Твоя жизнь зависит от того, как крепко за меня будешь держаться, — надсадно откликается Артём. Я слегка вздрагиваю, почему-то в этих словах мне слышится даже больше, чем они выражают на самом деле. — Я не собираюсь лихачить, расслабься.
Не зная, куда и деться, я только закрываю глаза и чуть усиливаю хватку. Странно, но до тех пор, пока Воронцов не заговорил о вождении, у меня и в мыслях не было того, что мне предстоит. И страха почти не было.
Напряжение было, да. Но не из-за того, что на мотоцикле прокачусь. Только сейчас осознаю — прикосновения Артёма, наша внезапная близость и его необъяснимое участие ко мне до этого момента каким-то образом перекрыли всё остальное.
*************
Это было не так уж страшно. Да, на некоторых поворотах или при усилении скорости сердце готовилось выпрыгнуть из груди, но каждый раз успокоение приходило быстро. Скоро я и глаза открыла, и наслаждаться поездкой начала. Не ожидала, но мне правда нравилось. И даже тот факт, что я всё это время обнимала, а порой и неосознанно прижималась к Артёму Воронцову, почти ничего не портил.
