– Вы неплохо разбираетесь в этом, отец?
В глазах библиотекаря промелькнула улыбка:
– Прежде, в миру, я служил в Двойке…
«То-то он прячет лицо. А глаза эти я раньше видел, точно. Теперь ясно – в какой связи», – подумал Ястреб.
– Тогда тем более вы должны знать: с одним человеком всегда что-нибудь может произойти…
– Посвящённый – защищённый, так говорят у нас. Говорили… Этот человек – я подразумеваю каждого, исполнявшего эту обязанность когда-либо, а не только последнего – не занимался более ничем. Он жил отшельником даже среди нас. Давал – и соблюдал – обет молчания. Никогда не встречался ни с одним мирянином. И его келья проверялась ежедневно – ежедневно, понимаешь? – на предмет наличия средств подслушивания и подглядывания. При последнем я сам проводил этот просмотр! А перед тем как получить благословение на приобщение к тайне, он проходил через такую проверку – до седьмого поколения, – какой нам с тобой никогда не устраивали. Происхождение, биография, здоровье, связи, слабости, пристрастия – всё, всё. Такому человеку ты мог бы положить в постель свою юную невинную дочь – и с нею ничего не произошло бы, и даже ей не удалось бы выжать из него ни слова.
– И всё же – что-то произошло?
– Увы. Мы лишь предполагаем, а Господь…
– Каким же механизмом он воспользовался? Надеюсь, не взрывчаткой?
– Не богохульствуй хотя бы в этих стенах. Всё случилось очень просто. Посвящённый вышел на ежедневную прогулку, после которой, как всегда, уединился в нашей церкви и молился. Но оттуда не вернулся в свою келью, а поднялся на звонницу. Никто не мешал ему: наверху никого не было, так что никакого общения произойти не могло. Со звонницы он, ни на миг не задерживаясь, бросился вниз. Пятьдесят метров – и гранитные плиты внизу. Без причин. Без… без какой-либо мотивации. Ещё накануне он был совершенно здоров и в своём уме. Почему он покончил с собой – до сих пор никто из нас не понимает. Мгновенное помрачение ума – разве что… Именно с этой звонницы бросился вниз Курант в своё время – может быть, и это сыграло роль…
– В результате вы остались без формул?
– Да. И, как я уже сказал – испытываем облегчение.
– Вы – может быть, – пробормотал Ястреб. – Только не я… Скажите, отец Исиэль, а эта ваша новостройка – к ней он не имел никакого отношения?
– Совершенно никакого. Я ведь сказал уже: он не соприкасался с миром. Только обитель… Разве что если считать участием его присутствие на встрече с человеком, ссудившим обители средства для осуществления строительства.
Как показалось Ястребу, в комнате явственно запахло жареным.
– И это был Смоляр – я не ошибся?
– Угадать было нетрудно: его благотворительность воистину не знает пределов.
– На каких условиях он кредитовал вас?
– Он не выдвигал никаких условий.
– Он сталкивался с Посвящённым лицом к лицу?
– М-м… Возможно – когда расходились, на миг возникла лёгкая сутолока – но только на миг.
– Вы после этого бывали в келье?..
– Посвящённого? Не раз. Ежедневно.
– После этой встречи – там не возникло ничего нового?
– Н-нет, разумеется. Хотя, как ты понимаешь, я ведь не обыскивал келью. Пользовался лишь тестерами для обнаружения электроники. Только. Иные методики не нашли бы поддержки у отца настоятеля.
– Скажите: каким было финансовое положение обители до получения ссуды от Смоляра?
– Гм. Вообще-то… Сформулируем так – не блестящим. Тут, – монах повёл вокруг рукой, – как ты мог заметить, давно уже требуется очень серьёзный ремонт. И мы просили, собственно, только на восстановление. Но он предложил намного больше, чтобы мы могли построить новый корпус, перебраться в него – и тогда уже всерьёз реставрировать древние стены. Очень щедро, не так ли?
