– Откровенно говоря, не знаю, что и думать. В моём опыте нет ничего подобного – а он, как вы знаете, достаточно обширен. Скорее всего, это всё-таки легенды.
– И всё же – нет дыма без огня. Знаете, что? Давайте просмотрим ещё раз все записи. Предельно внимательно. И если наши подозрения останутся, то… я буду искать серьёзной помощи, уж не обижайтесь.
Они вглядывались в сменявшиеся кадры.
– Ну-ка, ну-ка… Остановите. Отгоните на полминуты. Давайте самым малым. А! Смотрите! Видите? Сидят в тени! А в реальном времени были на солнце. Ляп! И Шаром – длинные рукава! А на первых кадрах – с короткими. Ещё ляп. Два ляпа, это плохо. Очень плохо.
– Да, – после паузы согласился Зарон. – Для них – недопустимо. Намеренно? А смысл?
– Смысл я вижу один, – ответила Лига Гвин. – Заставить меня суетиться. Напугать. Чтобы я в результате или согласилась на их условия, или… Или умерла бы. Как папа – от какой-нибудь совершенно естественной причины.
– Действительно, сложная ситуация, – признал Зарон.
– Но есть возможность уравнять игру.
– Какая же?
– Извините, Зарон, – об этом я промолчу. Считайте – из суеверия. Могу лишь намекнуть. Помните – папа три года тому назад опасно болел…
– Такое не забывается. Но тогда он выздоровел. А ведь был уже приговорён…
– Его вылечил один человек. Он не очень известен, скорее наоборот, но те, у кого случается серьёзная беда со здоровьем, находят его. Он берётся; но только в случаях, когда всякая иная медицина бессильна. И выигрывает.
– Он что же – целитель? Я не очень-то доверяю…
– Не знаю, как его назвать. Но о нём не говорят как о целителе.
– Гм. Как его зовут? Где он сейчас?
– Хотела бы я это знать. Маг, может быть?
– Начинаем искать. Немедленно.
Сим Сорог этим утром проснулся в смутном расположении духа. Хотя засыпал вчера в прекрасном настроении. Что-то произошло ночью – что-то, повлиявшее на восприятие им сегодняшнего мира именно таким образом. Что-то, воспринятое его подсознанием, пока рассудок отдыхал от дневных забот. Воспринятое, но ещё не проявленное – как фотоснимок, уже запечатлённый в памяти камеры, но ещё не выведенный на дисплей.
Сим не любил неясностей. Мир в каждый миг своего существования должен был быть для Сорога ясным и логичным – иначе обладатель этого имени чувствовал себя плохо. В таком настроении (подумал он) не стоило даже вставать с постели. Если уж мир решил повернуться к Симу не лучшей своей стороной, то и Сим, в свою очередь, мог повернуться спиной к миру, забыть о его существовании, изолироваться – хотя бы зарастив все окна и двери, на какое-то время исчезнуть из мироздания; пусть себе обходится без него, как знает. Можно позволить себе такой режим, самое малое, на неделю: еды и питья в доме запасено предостаточно, так что есть полная возможность выпасть из окружающей среды. Отключить все средства связи. Не получать никакой информации. Опыт подсказывал, что такой образ действий являлся наилучшим в подобных ситуациях: лишившись притока свежей информации, рассудок уже в скором будущем начнёт вести себя так, как поступает желудок, не получая пищи: примется переваривать то, что уже накоплено. И таким образом – чуть раньше или чуть позже – то, что сейчас затаило в себе подсознание, выплывет наружу, подвергнется анализу рассудка, получит определение и название, займёт своё место в реальности – и мир снова сделается прозрачным и понимаемым, и настроение светлого покоя вернётся и позволит без помех жить дальше.
