Он выпустил Рин.
Она повернулась к нему.
– Суни…
– Алтану нравилась эта история, – сказал он. – В первый раз я услышал эту легенду от него. Он рассказывал ее, когда хотел меня успокоить. Говорил, будет лучше, если король обезьян станет для меня просто человеком, глупым и легковерным, а не богом.
– Король обезьян – просто придурок, – сказала Рин.
– А богиня Луна – стерва. Она сидела на небе и смотрела, как внизу тонут обезьяны. И как это ее характеризует?
Рин засмеялась. На мгновение она посмотрели на Луну. Полумесяц скрывался за дымкой темных облаков. Рин не могла представить Луну проказливой и коварной женщиной, готовой обмануть мужчин и заманить их на смерть.
Она накрыла ладонью руку Суни. Его рука была массивной и грубее древесной коры, вся в мозолях. В голове у Рин крутились тысячи вопросов без ответов.
Кто сделал тебя таким?
И, что важнее, сожалеешь ли ты об этом?
– Тебе необязательно страдать в одиночестве, – сказал Суни и медленно улыбнулся, что случалось с ним редко. – И ты не единственная.
Рин хотелось улыбнуться в ответ, но тут накатила волна тошноты. Рин согнулась, и палубу забрызгала рвота.
Пока Рин сплевывала на доски палубы мокроту с кровью, Суни круговыми движениями гладил ее по спине. Когда приступ закончился, Суни смахнул с глаз Рин вымазанные рвотой волосы, а она глотала воздух, судорожно всхлипывая.
– Ты такая сильная, – сказал он. – Что бы ты ни видела, что бы ни чувствовала, ты сильнее этого.
Но ей не хотелось быть сильной. Ведь если она сильная, то должна оставаться трезвой, а если она трезва, то должна осознавать последствия своих действий. Придется заглянуть в бездну. И Федерация Муген перестанет быть расплывчатым пятном, а жертвы – просто ничего не значащими цифрами. Тогда придется признать значение одной смерти, а за ней другой, а потом еще и еще…
Рин хотелось бы признать это значение, но тогда пришлось бы что-то с этим делать, чувствовать что-либо, кроме гнева, а она боялась просто рассыпаться на части, если исчезнет гнев.
Рин заплакала.
Суни отбросил волосы с ее лба.
– Просто дыши, – прошептал он. – Дыши, хорошо? Вдохни пять раз.
Раз. Два. Три.
Суни по-прежнему гладил ее по спине.
– Нужно только продержаться всего пять секунд. А потом еще пять. И так далее.
Четыре. Пять.
И еще пять. И как ни странно, эти пять вздохов были чуть более сносными, чем предыдущие.
– Ну вот, – сказал Суни, когда число вздохов дошло, наверное, до пятидесяти. Его голос был едва громче шепота. – У тебя получилось.
Она дышала и считала вдохи, понимая, что Суни наверняка знает, о чем говорит.
Наверное, он уже и сам через это проходил, еще при Алтане.
– Она справится, – сказал Суни.
Рин подняла голову, чтобы посмотреть, с кем он говорит, и увидела стоящего в тени Вайшру.
Тот откликнулся на призыв солдат. Он что, стоял здесь с самого начала и просто молчал?
– Я услышал, что ты решила подышать воздухом, – сказал он.
Рин вытерла рвоту с щеки ладонью. Вайшра перевел взгляд на ее заляпанную одежду, а потом обратно на лицо. Рин не могла разобрать, о чем он думает.
– Я справлюсь, – прошептала она.
– Правда?
– Я о ней позабочусь, – сказал Суни.
После короткой паузы Вайшра быстро кивнул.
Еще через секунду Суни помог Рин встать и отвел обратно в каюту. Он обнимал ее за плечи, и его рука была такой теплой, крепкой и успокаивающей. Корабль качнулся на высокой волне, и Рин бросило на Суни.
– Извини, – сказала она.
