Спор продолжался бы и дальше, если бы меня не отодвинул от трибуны какой-то местный начальник, судя по выправке, военный в прошлом, а может, и в настоящем.
– Товарищи, – возвестил он. – Время лекции вышло.
– Ну-у… – раздалось в ответ ему несколько голосов.
– Спасибо, – пожал он мне руку. – Было очень интересно. Секретарь партийной организации Ковалёв Евгений Павлович. Прошу следовать за мной.
Он провёл меня коридорами в кабинет, где, по всей видимости, был хозяином, и вручил мне коробку.
– Ого! – не ожидал я, что она будет столько весить.
– Ничего, боец, своя ноша не тянет, – похлопал он меня по плечу, улыбнувшись, и проводил до вахты.
Ящик не был ничем перевязан, его можно было тащить, только обняв рукой и уперев в бедро. Неудобно, а куда денешься?
В коробке оказалась говяжья тушёнка. Галия деловито переложила банки в шкафчик. Тоже недавно с работы только пришла и занималась ужином.
– Ой, а на работе что творилось! – улыбаясь, делилась жена. – Все разговоры с Ксюшей были только о поездке в деревню. Она так ожила, так похорошела!
– Иван ей как, понравился? Или мы зря старались?
– Понравился. Он у неё телефон рабочий попросил, – хитро улыбнулась мне жена.
– А, ну и отлично. Дальше сами разберутся.
Вскоре позвонил Сатчан и сказал, что скоро подъедет. Что опять стряслось?
г. Москва.
Через двадцать минут я уже ходил вдоль Проспекта Мира в надежде, что Сатчан, просто, решил мне завезти шубы или книги.
Но нет, когда подъехал, сразу увидел, что лицо озабоченное – и понял, что есть какое-то дело ко мне. Надеюсь, не новые проблемы с меховой фабрикой. Что-то она уже опостылела…
– Привет. Тут такое дело, – сходу начал он, когда я сел к нему в машину, – сигнал получили нехороший. Сегодня на внутриведомственном совещании озвучили, что Яуза совсем испортилась, типа жители написали коллективную жалобу, – взглянул он на меня встревожено.
Я смотрел на него, пока не совсем понимая, при чем тут я.
– Бортко быстро сориентировался и предложил воспользоваться нашим Комсомольским прожектором с приборостроительного завода. Твой-то эмгэушный Прожектор, я так понял, уже практически не работает…
– Верно, Самедов вообще про нас забыл, такое впечатление. Так… Ну, Яуза известная помойка, – не понял я, в чём проблема, – что тут такого нового?
– Похоже, кто-то что-то в реку сливает. Совсем нехорошее. Не простую грязь. Надо выяснить, кто и что.
– Химический анализ, что ли, проводить? – не понял я.
– Нет. Показать пальцем на того, кто этим занимается и всё.
– Ты так говоришь, – усмехнулся я, – как будто вы собрались по-тихому с этими ребятами разобраться. Почему милицию не привлечь?
– Без них разберёмся, – уклончиво ответил Сатчан.
– Может, вы уже прикинули, где искать?
– Может, и прикинули, – неохотно ответил Сатчан. – Там выше по течению большая промзона. Среди прочих, там есть одно предприятие, «Смена»… Короче, к нему не должно быть никаких претензий. Поэтому, ты подключаешься к работе нашего Прожектора.
Ну вот теперь все понятно… «Смена», получается, под группировкой Сатчана ходит. Нельзя им ее подставлять. Но чего он темнит, что, просто нельзя сказать, что ли? Столько всего уже у нас с ним вместе было по схожей тематике, к чему темнить и говорить намеками? Правда, сразу же у меня нарисовался и понятный вопрос:
– А это «Смена» гадит в реку?
– Говорят, что нет. Но кто ж признается? Поэтому и нужно, чтобы вы сами глянули и на них тоже. Чтобы уж точно знать.
