Проблема начальства этой фабрики мне была понятна, но у меня тоже есть своё начальство, поэтому быстренько, минут за десять, выдал лекцию на основную тему, а потом, как и попросил Овчинников, перешёл конкретно на вред алкоголизма.
– Признание проблемы – это уже пятьдесят процентов успеха, – убеждал я народ в зале. – Но признать, что какая-то там бутылка водки сильнее тебя, могут немногие. На это тоже надо мужество. И если вы хотите вырваться из этой гонки по кругу, не отказывайтесь от профессиональной помощи. Вы же не стесняетесь ходить к стоматологу или к венерологу… Так почему нарколог вызывает у вас такой ужас? Стыдно признать, что пол-литровая бутылка сильнее вас? Да, сильнее, и не только вас. И нечего это скрывать. Признайтесь в этом хотя бы сами себе. Не хотите лечится официально, договаривайтесь с врачами, чтобы вас лечили, но на учёт не ставили. А что делать? Спиваться?
Много говорил, но отклика на лицах не увидел. А даже наоборот. Вместо вопросов меня завалили обвинениями.
– Мы не алкоголики!
– Если мы отметили после работы аванс и получку, что же, нас теперь в вытрезвитель забирать?!
– Что мы, виноваты, что они у метро двадцать пятого числа план делают за целый месяц?!
– Стоп, стоп, стоп? Кто они? – поднял я руки ладонями вверх. – И какой план?
– Менты!!! – со злобой в голосе ответило несколько человек.
– Как это? – ошарашенно обвёл я глазами собравшихся. – Что, всех подряд хватают? Даже трезвых?
– Нет, трезвых не хватают, – ответили тут же мне, – Но чуть-чуть выпивших – запросто!
– Ну, дела, – нашёл я глазами Овчинникова на первом ряду.
– Вы сейчас наговорите! – вскочил он с места и развернулся к залу. – Милиция их чуть выпивших в вытрезвитель забирает! Почему меня не разу не забрали?! – раздался хохот. – Я что, ни разу слегка выпивший на метро не ездил? Не сочиняйте! Залетели, так признайтесь! А то начинается! Я не я, хата не моя!..
– А вы после аванса сами попробуйте у нас к метро в лёгком подпитии подойти! – крикнули ему из зала.
– Не! Он в шляпе ходит! – крикнул кто-то. – Сразу видно, начальник. Его не станут хватать!
Насколько я помню, вытрезвители были на хозрасчёте и должны были сами себя окупать. Там же за каждое посещение квитанцию рублей на двадцать выписывали, если не больше. А когда алкашей собрали мало, план горит и премии под угрозой… Не удивлюсь, если, и правда, метут всех подряд со взором горящим… Почему бы и нет?
– Всё чудесатей и чудесатей, – задумчиво проговорил я. – И кого здесь так хватали?
Не то, чтобы поднялся, прям, лес рук, но человек пятнадцать руки подняли. Овчинников удивлённо оглядывался то на своих людей, то на меня.
А что я мог им сказать? Или пообещать? Что проверю, и если подтвердится, пойду войной против местных ментов?
– Знаете, что? А езжайте-ка вы в дни аванса домой через другую станцию метро, – посоветовал им я.
– Что ж мы, совсем тупые? Так и делаем, – рассмеялись в зале. – И не только в дни аванса, а всегда, как выпьем.
– Вообще, ситуация неоднозначная, – сказал я подошедшей к нам с Овчинниковым профоргу. – Выговор ладно, а вылететь из очереди на квартиру из-за пары рюмок водки?..
Профорг тут была непростая. Дружинина Екатерина Андреевна, стройная женщина, выше среднего роста, слегка за сорок с прямой осанкой и очень тонкими губами. Она мне сразу не понравилась, так высокомерно на нас с Овчинниковым смотрела. Как будто мы тоже в вытрезвитель попадали.
