Мама возмущённо поджала губы, прижала к себе малышку, как будто я уже собрался экзекуцию начинать, и ушла к себе с гордо поднятой головой. Бабушка пошла за ней, прихватив лекарства. Я так и не понял, они согласны со мной или нет?
Ладно, не буду давить. Сами поймут, что промыть несколько раз в день нос не так уж и страшно. А эффект точно будет.
Лекарства пить Аришка не желала и ожесточённо сопротивлялась. Когда, наконец, бабушка вернулась на кухню, вид у неё был измотанный.
– Забыла совсем. – сказала она. – Завтра после школы не задерживайся нигде. Пообедаешь и сразу пойдём на завод. Я с главбухом поговорила, она, в принципе, не против, если ты меня будешь замещать. Не видит проблем, если ты нормально справляться будешь. Даже официально временно взять тебя не против, если нам ясли надолго задержат и мне придётся за свой счёт написать.
– Я справлюсь, ба. Насчёт этого, даже, не переживай. – заверил её я, с трудом скрывая ликование. Маньяк, я иду за тобой!
– Неси французский! – сказала бабуля, заметив, всё-таки, моё восторженное состояние и ошибочно решив, видимо, что мне уж очень сильно не хочется с ребёнком сидеть. Обломать решила, похоже. Но я не был против – готовиться к экзамену все равно надо.
Ночь прошла, на удивление, спокойно. То ли Аришка утомилась от битвы с мамой и бабушкой. То ли лекарства облегчили бедному ребёнку состояние.
Утром проснулся сам, начал втягиваться в режим. Бабуля уже хлопотала на кухне. Мама с Аришкой ещё спали. Вышел из гостиной в кухню стараясь вести себя потише, пусть спят пока спится.
На пробежке рассказал Славке, что пойду сегодня первый раз на завод, попробую там осмотреться и вычислить негодяя. Славка посмотрел на меня с завистью. Как ему хотелось составить мне компанию!
После водных процедур сел завтракать. На завтрак у нас была геркулесовая каша на воде с вареньем. Мюсли, твою мать.
Решил, что сейчас подходящее время вернуться к разговору о денежном довольствии сестры.
– Как у Инки дела? Давно писала? – начал я издалека, уплетая кашу, которая оказалась вполне съедобной.
– В среду прошлую письмо пришло, – ответила бабушка. – Пишет, что их выпуск уже попадает под два года ординатуры. Мы надеялись, что на двухлетнюю ординатуру пойдут те, кто после шестьдесят девятого поступил. А, видишь, все идут.
– Ординатор на каких условиях работает? За зарплату?
– Размечтался. За стипендию.
– Ещё два года, значит, без зарплаты… А какая стипендия?
– Пока, никакая, она в первом семестре терапию еле сдала на тройку. Аришка болела без конца.
– Бабуль, мы малышку у неё забрали, руки ей развязали. Может, она сама уже как-то дальше справляться будет?
Бабушка осуждающе глянула на меня, но промолчала.
– Бабуль, она же не одна там, она с мужем. Два взрослых человека не отягощённые детьми… Неужели сами не справятся, без нашей помощи? В конце концов, Инна может пойти подрабатывать в той же больнице санитаркой.
– Ты не понимаешь? Врач – это ВРАЧ! – бабушка подняла вверх указательный палец.
Я, правда, не понимал.
– Врач – это другая каста, опытные медсестры с уважением смотрят, даже, на самых молодых и неопытных врачей. – ответила она, заметив мой недоумённый взгляд. – Медсёстры! А ты её в санитарки.
– Типа, не царское это дело? – дошло наконец до меня.
Бабушка с раздражением швырнула на стол полотенце, которым вытирала посуду.
Ладно, ладно! Не царское, так не царское. Ясно, что проблема сложная – но сдаваться не буду. Будем решать ее другими методами.
