Рабочие в зале, куда он меня привёл, сидели мрачные и смотрели на меня исподлобья. Хорошо, что он меня предупредил, какое ЧП у них тут случилось. Представляю, какой это был стресс для всех, кто оказался поблизости, сколько кровищи… Ну и, само собой, куча народу, наверное, писала объяснительные. С кем пил пострадавший, кто за ним недоглядел… Чудесная, просто чарующая атмосфера для лекции про научно-технический прогресс!
Когда я объявил о теме лекции, люди в зале стали недоуменно переглядываться между собой. Ну да, я бы тоже предпочел обсудить что-то другое сейчас лучше, больше подходящее к ситуации, но Блинову и так хватает неприятностей.
Не стал ни на что отвлекаться, решил отчитать лекцию строго по методичке и отпустить людей побыстрее. Успел уже половину отработать, как в зал вошло несколько очень представительных мужчин и по-хозяйски посмотрели на собравшихся. Парторг бросился к ним, что-то выяснил и побежал ко мне на сцену.
– Товарищ лектор, из министерства опять приехали по поводу этого ЧП. Придётся вам закончить свою лекцию. Извините, пожалуйста.
– Очень сочувствую вашему коллективу, – сказал я собравшимся в зале работягам, чтобы не выглядело всё так, как будто меня выгоняют со сцены. Попрощался с ними и пожелал быть ответственными, в первую очередь, перед самими собой. – Перефразируя призыв «Лучший контролёр – это совесть», хочется сказать, что лучший гарант безопасности – это собственное благоразумие. Никто не позаботится о вас лучше, чем вы сами, товарищи. Продолжим лекцию в следующий раз.
Уступая трибуну прервавшему меня начальству, жестом пригласил их на сцену, символически передавая эстафету. Тут же поднялся один из них и проходя мимо, протянул мне руку таким коротким движением, как будто, и правда, эстафету принимал от меня. Едва успел её пожать.
– Спасибо, – проговорил он и встал за трибуну. – Поддерживаю предыдущего оратора…
Но я уже, перекинув пиджак через руку, выходил из зала.
– Это наш директор, – объяснил мне оказавшийся рядом парторг Блинов. – Спасибо вам за лекцию, уверен, она была бы очень интересная, если бы дали довести ее до конца.
– Да уж, – сочувственно взглянул я на него. – Ну, приглашайте ещё раз, когда у вас тут улягутся страсти…
***
Москва. Детский дом № 19.
– Александра Мироновна! – ворвалась в кабинет директора детского дома Женя Брагина. – Уже можно забирать Ларису?
– Женечка, нет ещё! – улыбнулась директриса. – Праздники же были. Сегодня только заседание комиссии прошло. Официального решения ещё несколько дней ждать. На следующей неделе заберёте.
– Жаль, – глубоко разочарованная Женя сразу поникла. – Пойду, найду её.
– Жень, не говори ей, пока, ничего, – серьезно глядя на неё, сказал Александра Мироновна.
– Почему?
– Давай сперва получим решение на руки, а потом и скажешь. Один раз мы с тобой уже думали, что оно у нас в кармане. Так-то мне все тогда тоже говорили, что ситуацию понимают и не видят препятствий. А они раз – и появились вдруг…
– Хорошо, Александра Мироновна, – кивнула понимающе Женя.
Больше всего её мучило, когда им отказали, что переживает ребёнок. Женька тогда поспешила и поделилась с ней своей радостью… Всё правильно, нельзя было этого делать.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – прошептала она. – Это отец так любит повторять, – пояснила она в ответ на удивлённый взгляд директрисы.
***
Вернувшись домой, заглянул к Ирине Леонидовне, поинтересовался, как у них дела и сел ужинать, попутно просматривая записочки на трёхканальнике со звонками за день. Увидев, что звонил Мещеряков, сделал пару глотков чаю и поспешил на улицу к телефону-автомату, ничего никому не говоря.
