– Хочешь присоединиться? – серьёзно спросил он. – Не планировали, но сейчас запланируем, если что-то срочное.
– Да мне только списки на оборудование передать, могу просто подъехать и оставить.
– Ну, смотри сам, – озабоченно ответил он и мы попрощались.
Что у него там происходит? Весь какой-то замороченный. Ладно, приеду, узнаю.
Андрей Дмитриевич, директор кожгалантерейки, встретил меня приветливо, поздороваться встал из-за стола и сделал мне несколько шагов навстречу. Со всем почтением отнесся. Можно подумать, я представитель министерства какой-нибудь.
– Как у вас столовая, заработала? – спросил я.
– Да, уже третью неделю работает.
– Ну отлично. План выполняете? – он развёл руки, мол, обижаете. – А с дополнительной партией как?
– Там тоже всё в порядке.
– Андрей Дмитриевич, а вам уже говорили, куда пойдёт эта партия? Помнится, ту партию только на пробу взяли? Не слышали, как там наша продукция, пришлась ко двору? Будут ещё брать?
– Пока ничего не говорили.
– Хорошо, уточню… А насчёт розничного магазина что решили?
– Какого магазина?
Так… Я что здесь не объяснял про розничную продажу некондиции? А откуда у меня дежавю про пряжки отдельно, ремешки отдельно и мастер тут же в магазине с заклёпочником заклёпки ставит за отдельную плату?
Слово за слово, выяснилось, что он ни сном ни духом. Ну, дела… Заработался вконец. Объяснил ему идею, привёл примеры, как хороший товар превратить в некондицию, и велел подумать, где они могли бы открыть свой розничный магазинчик.
– Будете все сверхплановые излишки там продавать, и сбыт дополнительной продукции больше не будет для нас головной болью, – объяснял я.
Озадачив его, попрощался и поехал в Пролетарский райком, благо, тут совсем недалеко.
Сатчан был у себя в кабинете, вид его мне не понравился, он был весь какой-то взвинченный и нервный.
– У тебя всё нормально? – поинтересовался я.
– Да Римму сегодня в роддом отвёз…
– Да ладно… Уже пора?
– Не пора. Ещё две недели.
– Ну, это не считается. Так, спокойно. Позвони в больницу, может она уже и родила.
– Да не, не родила. Она сама звонила.
– И?
– Вроде болел живот, потом прошло… Ложные схватки сказали.
– А-аа… И что теперь?
– Сказали, в больнице уже оставят до родов.
– Ну и правильно, если честно. Две недели, говоришь? Дружище, две недели ты так не протянешь. Давай-ка, успокойся. Жена под наблюдением врачей. Всё будет хорошо. Расслабься и наслаждайся последними спокойными деньками.
Он рассмеялся, глядя на меня, налил себе воды из графина и залпом выдул полстакана.
– Ладно, что у тебя? – решил он, видимо, отвлечься на дела.
Передал ему списки оборудования для ЖБИ со своими пояснениями.
– Им, конечно, хочется, чтобы всё оборудование было ГДРовское. Но понимаю, что возможно, мы губу слишком раскатали, прикиньте, что реально получить, ладно?
– Угу, – записывал он карандашом мои комментарии, не надеясь на свою память.
– По кожгалантерейке вопрос. У них в этом месяце дополнительную партию заберут? Кто-то узнавал, как там обувщикам наши ремни понравились?
– Не знаю, – устало ответил он. – Но я узнаю, узнаю, – поспешно пообещал он в ответ на моё искреннее удивление.
Когда ехал сюда, хотел ещё с ним поделиться тем, что Регина Быстрова опять в непосредственной близости от меня появилась, но подумал, что его голова сейчас не в том состоянии. Вот же какой интересный случай… С девками в сауне гуляет почем попало, а за жену по-настоящему волнуется… Впрочем, я однолюб, никогда всего этого не понимал…
