– Слушаю вас, Михаил Андреевич, – достаточно сухо сказал я, когда мы обменялись приветствиями.
– Как я уже говорил по телефону, произошло досадное недоразумение, – развел он руками, делая немножко виноватое лицо, – ваш куратор уехал в отпуск, и вами стал заниматься совсем другой человек, не знавший всей подноготной… Отсюда и эти нелепые требования подписки, и увольнение из НИИ Силикатов…
Тут мне, видимо, по его задумке, нужно было сказать что-то типа – ах, какие пустяки, товарищ майор! Главное, погоды-то какие стоят чудесные! Но нет. После тяжелой школы девяностых я не покупаюсь на разводы. Со стороны КГБ был допущен немалый такой косяк, нервы мне попортили. Молодцы, что осознали, конечно, но я был зол. С какого перепугу мне их просто так прощать? Да и почувствовал интуитивно, что и сам майор также считает, что они крупно облажались. Уж слишком он старается меня умиротворить… Так что выбрал другую тактику…
– Я не совсем погружен в особенности вашей работы, но категорически недоволен тем, что мной стал заниматься кто-то, кто явно некомпетентен. Я точно на такое не соглашался, когда мы договорились, что я буду читать лекции. Неприкрытое давление, угрозы в мой адрес… Так что вполне определенно могу сказать, что теперь мне не хочется продолжать какое-то сотрудничество по тому образцу, что было раньше…
Муравьев тяжело вздохнул. И моментально преобразился, словно скинул одну личность и тут же нацепил другую. Только что был интеллигентный добряк, растерянно разводивший руками и просивший войти в положение, а теперь передо мной предстал вполне себе деловой человек с хорошей хваткой. Его бы в Вахтанговский театр на пробы отвести, – тут же подумал я, – глядишь, подошел бы им и без профильного образования…
– Вы правы, мы опростоволосились… От лица организации уполномочен принести вам наши извинения и заверения, что такое больше не повторится. – сказал он. – Разумеется, вы будете немедленно восстановлены в НИИ Силикатов. И в качестве дополнительной мотивации для продолжения чтения лекций в нашем комитете есть у меня для вас одно предложение. Вам дачный участок не нужен?
Хм… А разве есть человек, которому не нужна дача под Москвой? В эти блаженные времена, когда еще не принято из Москвы на дачу ездить за триста километров в одну сторону, то есть, явно имеется в виду ближнее Подмосковье, которое потом частично и в столицу войдет. Но сразу соглашаться все равно не стоит.
– Не знаю… Хлопоты с этим дачами большие… Кстати говоря, мне там еще раньше поездку на Кубу обещали. Семейную. Я Румянцева просил прояснить, он так и не ответил ничего перед отпуском.
– Думаю, вопрос с Кубой можете считать решенным, мы своими обещаниями не разбрасываемся. Назовите примерное время, а мы прикинем по рейсам, что летают на Кубу, и сориентируем на конкретные даты. А про дачный участок все же подумаете?
– Надеюсь, вы предлагаете его не в вашем служебном кооперативе?
– Как можно, мы же не маленькие дети… – улыбнулся Муравьев, – сами понимаете, у нас есть связи во многих министерствах. Выбирайте направление, и все устроим. Только не Переделкино, там слишком сложно.
– Ясно. Не Переделкино.
На этом мы и расстались, ничего больше не обсуждая. Выкуп за провинность предложен, теперь мне нужно определить, где я хочу этот самый дачный участок…
Первая мысль про Рублевку, конечно. Это сейчас там не очень популярное направление, Москва еще вполне резиновая, численность населения столицы жестко регулируется. А когда в девяностых все эти ограничения снимут, люди ломанут в столицу, и она начнет резко расширяться во все стороны. Но есть один важный довод против…
