Посетители о чём-то с директором договорились и вышли с очень довольным лицами. Трое мужиков, достаточно хорошо одетых, один и вообще был с чемоданом. Я попросил Анну Аркадьевну подождать меня, и зашёл в кабинет.
Плотно притворив за собой дверь, тут же решительно прошёл к столу директора и уселся по-хозяйски напротив него. Естественно, Саманову это не понравилось.
– А вы кто вообще, товарищ? – нахмурившись, спросил он меня.
– Правильный вопрос не кто, а почему я здесь оказался, – отзеркалив его выражение лица, хмуро сказал я. – Я вообще-то ещё вчера спокойно себе в Паланге отдыхал в очень приличной компании. С генералом в преферанс играл, даже выиграл несколько раз, приятно, знаете ли…
– Да кто вы, товарищ? – как попугай, переспросил меня собеседник. Правда, хмуриться начальственно перестал, сделал лицо гораздо вежливее, чем раньше. Начал понимать, что влип в какие-то неприятности… Я, конечно, не профессиональный актёр, но бывали в моей жизни ситуации, когда приходилось договариваться с позиции силы. Как при этом нужно выглядеть, и что именно делать, чтобы прогнуть под себя собеседника, я прекрасно помню…
– Ну если вы настаиваете, товарищ Саманов, то вот моё удостоверение, можете с ним ознакомиться. – я достал и протянул ему свои корочки через стол.
Он ознакомился. Побледнел. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
– Да, жарко сегодня, – деланно сочувственно сказал я. – Я потому обычно летом в Паланге и отдыхаю. В прошлом году почти два месяца там провёл.
– Товарищ Ивлев, так а почему вы здесь находитесь? – наконец-то он задал нужный вопрос.
– А здесь я потому, товарищ Саманов, что мне пришлось прерывать свой отдых в Паланге из-за ваших махинаций. И я этим чрезвычайно недоволен.
– Но, помилуйте, как я мог… – никак не мог понять он, в чём провинился. Ясно осознавал только, что человек из Кремля зол на него.
– Знаком вам такой Николаенко Виктор Сергеевич? Вижу по вашему лицу, что знаком. И что вы с ним затеяли в отношении уважаемого Загита?
– Что вы, что вы, я лично ничего не затевал! – наконец осознав, почему я появился в его кабинете, замахал он руками. – Уважаемый Загит мне как брат, я бы ни за что не решился его обидеть! Он честно работает, я честно плачу ему! Вот посмотрите, у меня все бумаги на него оформлены!
– А я вас и не обвинял в том, что вы ему не платите. Я про вашу затею заставить его работать ещё и в другом пансионате, у этого Николаенко.
– Но это не моя затея, клянусь! Виктор сам всё это задумал! Если у вас есть какие-то претензии, так почему бы прямо к нему и не обратиться?
– Обращусь, товарищ Саманов, непременно обращусь. Но сначала всё же давайте разберёмся с вами. Значит, вы уверяете меня, что в этом деле с Николаенко никак не связаны?
– Никак! Совсем никак!
– И хотелось бы вам поверить на слово, да только мне нужны доказательства.
– Какие доказательства?
– Расскажите чистосердечно о делах этого вашего Николаенко, и я забуду про все ваши дела. Только так и никак иначе. Жду ровно минуту. – я сделал многозначительную паузу, – потом я отсюда выйду и после этого буду считать, что вы вместе связаны. И все эти проблемы, что неизбежно возникнут у Николаенко, возникнут так же и у вас. Со всеми вытекающими глубоко негативными последствиями.
Я кивнул на окно.
– Люди из моего сопровождения, я уверен, уже беседует с теми товарищами, что вышли из этого кабинета прямо передо мной. От вас зависит, дадим ли мы их показаниям ход… Собственно, мне вы и не нужны, мне нужен только Николаенко. Открою вам небольшую тайну, в Кремле очень недовольны его дядей в Киеве. Так что очень скоро у вашего Виктора не будет больше никакого покровителя. А те, кто так рвался с ним дружить, будут его избегать, как зачумленного. Вы же и сами прекрасно знаете, как это бывает…
