Почему Гера так резко переменил отношение ко мне?
И пока я не получила ответа на главный вопрос, не было смысла гоняться за ветряными мельницами. «Хотя я в принципе могла бы…», – посмеялась про себя над собственной глупостью. Но сейчас у меня не хватило бы жизненных сил, чтобы сражаться на два фронта. Отложив свои внутренние переживания из-за личной беды, я сосредоточилась на мужчине, который слишком важен для меня. Был всегда и таковым останется пока я дышу.
– Привет, подруга. Извини за опоздание. – Маринка чмокнула в меня щёку, слегка приобнимая. Отстранившись, я поёжилась от резкого порыва холодного ветра, что от неё не укрылось: – Что же ты на улице стоишь? Зашла бы внутрь. Сегодня прохладно.
– Привет, Мариш. Ничего страшного. Я специально осталась снаружи. Такое чувство, что больничный запах въелся в меня напрочь. И сколько бы я не мылась, он продолжает раздражать обоняние. Поэтому предпочитаю мёрзнуть снаружи, чем греться в больнице.
– Хватит мёрзнуть, пошли скорее.
Марина поторопилась зайти в помещение, и она вряд ли бы верно оценила робость с моей стороны. После долгого лечения в данном учреждении я не торопилась возвращаться обратно. Даже если мне предстоял плановый осмотр, всё равно чувства не из приятных. Подруга выжидала в проходе, придерживая для меня дверь, и вопросительно поднимая бровь:
– Чего застряла? Сейчас заморозим всё приёмное и нам по башке надают. И правильно сделают.
Не успела оказаться внутри, как специфический запах тут же ударил мне в ноздри. Делая унылое настроение ещё более мрачным. Оставив верхнюю одежду в гардеробной, мы поднялись на третий этаж к моему лечащему врачу. Я постучала в дверь и боязливо заглянула в приоткрытую щёлочку:
– Иван Сергеевич, к вам можно?
– А, Мирослава Андреевна. Конечно, проходите, жду только вас.
Лучше бы он не говорил последнюю фразу. Я категорически не хотела, чтобы доктор ждал меня для чего бы то ни было. С трудом удержалась от гримасы неприятия. Обернулась к подруге, убедиться, что она по-прежнему рядом, и мы наконец вместе прошли в кабинет, чтобы расположиться: я на стуле напротив доктора, сидящего за рабочим столом, Маринка присела неподалёку, на смотровой кушетке. Я заметила, что она тоже непроизвольно сжалась в комок, вцепившись побелевшими пальцами в сумку, которую придерживала на коленях. И весь её напряженный внешний вид кричал, что она мечтала убраться отсюда как можно быстрее.
– Результаты анализов готовы? – Несколько дней назад я ранним утром приезжала, чтобы медсестра взяла у меня все возможные биологические жидкости для проверки хода лечения.
– Да, Мирослава Андреевна. Я их видел и весьма доволен результатом. Сейчас, минуточку. – Взрослый мужчина около пятидесяти лет сосредоточенно рылся в компьютере, водя мышкой по столу и стуча по клавиатуре, – нашёл. Сейчас мы с вами всё тщательно прочитаем и удостоверимся. Так-так… Да, всё отлично. Вы пока проходите за ширму, раздевайтесь. И, как обычно, забирайтесь на смотровое кресло. Кстати, а где Георгий Родионович? Он разве не подъедет?
Я замялась, испытывая неловкость: – Нет, сегодня я с подругой. Муж занят на работе.
Доктор важно покивал в ответ: – Тогда подруга продолжает сидеть на кушетке, а вам, пациентка, стоит поторопиться. После вас у меня есть люди по записи.
Осмотр не занял много времени. Тщательно ощупав всё, что требовалось, Иван Сергеевич великодушно разрешил одеваться. Натянув джинсы обратно на положенное им место, я вернулась к рабочему столу доктора.
