– Кто решил?
– Этом он мне не сказал, а я и не спрашивал, потому как правильно решили. Павлик пожертвовал еще одну свою тетрадь и всю ее исписал. Так навострился, что не отличишь от моих.
Еще трое попытались остановить машину Верхова. Иван, сидевший справа, высунул из окна плакат, показав этим самым, что машина занята. Трое поняли и приветливо помахали рукой.
– А вы зря так свободно разъезжаете, – заметил Дмитрий. – Мы видели на капоте полицейской машины вашу фотографию. Видно, вас ищут везде, даже за городом. Вы бы хоть кепку надели. Волосы свои вы остригли, а все одно вас ни с кем не спутаешь. Вот возьмите мою кепку.
Верхов не успел возразить, как на его голове оказалась кепка с большим козырьком.
– Что вы, не надо.
– Берите, берите, – приказала Варя. – У него капюшон теплый. Эх, жалко, не взяла я с собой помаду. Я бы вам усы подрисовала.
– Ага, красной губной помадой, – засмеялся Иван и тут же посерьезнел. – Я предлагаю вот что. Вы идите на митинг вдвоем, а я довезу Константина Алексеевича до дома. А вы, – коснулся он спины Верхова, – пересядете назад, когда они выйдут.
– Вообще-то я ехал посмотреть, что происходит на площади, – сознался Верхов.
– Это исключено, – сказал Дмитрий. – Ни к чему рисковать.
– А я бы его взяла, – сказала Варя. – Издали посмотреть-то можно. Пусть посмотрит, как мы с властью воюем. И за него тоже.
Иван молча чесал затылок, не зная, что сказать. Ободренный поддержкой, Верхов резюмировал:
– Тогда поступим так. До поворота нам ехать смысла нет, так как к мэрии нас не пропустят, а то и задержат. Поэтому нам лучше выйти раньше, например, вот здесь. – Верхов остановил машину. – Я тоже пойду с вами. Участвовать в митинге я не буду, а понаблюдаю издали. Это мне нужно, понимаете? Посмотрю несколько минут и вернусь к машине. До дома доеду один. Им сейчас не до машин.
Иван скривил лицо, но промолчал. А Дмитрий вдруг согласился:
– И то верно. Одно дело услышать от других и другое – увидеть самому.
А Варя обрадовалась.
– В случае чего, мы вас защитим.
Гул и крики толпы они услышали за квартал до мэрии, и они усиливались по мере приближения к площади. А вскоре навстречу им попался окровавленный мужчина под руку с расстроенной женщиной. На вопрос Вари, что с ним, женщина заплакала и с трудом выговорила:
– Нос ему сломали и глаз, боюсь, выбили. Видите, смесь крови с чем-то белым из него вытекает. Веду его в поликлинику. А там такое творится Лучше вам туда не ходить.
Это их лишь подстегнуло. Когда они огибали последний дом перед мэрией, на них налетели двое мальчишек лет тринадцати.
– А у вас ничего нет? – спросил один из них. – С пустыми руками там делать нечего.
– А что надо?
– Да все, что угодно: железные прутья, камни, А лучше бы цепи. Кто знал, что они начнут избивать нас дубинками и ногами. С одними кулаками там делать нечего.
– Знаете, как я Даньку освободил? Я опоновцу, блин, камнем прямо в морду попал. Он, блин, стал маску сдирать, ну, Данька и рванул от него. Сейчас наберем камней и опять туда.
– Нет, сынки, вам больше туда нельзя, – предупредил их Дмитрий. – Если он вас запомнил, вам не сдобровать. Такое они не прощают.
Верхов заволновался: Вадик там очень даже мог быть. Его тянуло спросить об этом ребят – вдруг они знают сына, – но лишь сказал настоятельно:
– Ребята, дядя дело говорит. Свое дело вы уже сделали, а теперь бегите домой и о камне никому ни слова. Вас обязательно будут разыскивать. Эту одежду вам лучше сменить на какое-то время.
