Внезапно из полудремотного состояния меня выдергивают голоса сзади. Я вздрагиваю, однако, прислушавшись, понимаю, что они женские, и успокаиваюсь.
А зря.
Вскоре шумная компания нагоняет меня и вместо того, чтобы просто пройти мимо, притормаживает, тем самым преграждая мне путь. Я вскидываю голову, и леденящее душу осознание того, что лица присутствующих мне знакомы, заставляет напрячься и нервно сглотнуть.
Вика Колесникова стоит напротив в окружении своих бесчисленных подруг и смотрит на меня с такой ненавистью, будто я нанесла смертельное оскорбление всей ее семье.
- Я ведь тебя предупреждала, Смирнова, - обманчиво спокойным тоном цедит она. - Говорила, если кто-то положил глаз на моего парня, я этот глаз вырву.
Нехорошее предчувствие зарождается в груди, и я инстинктивно отступаю назад. А Вика, наоборот, медленно приближается, не сводя с меня глаз. В эту секунду она похожа на кобру, готовящуюся к броску, безжалостную и беспощадную.
Я хочу сказать, что и сама не рада вниманию Дениса, что вовсе не просила его целовать меня, но слова застревают в горле, и изо рта вырывается лишь шумное дыхание. Я продолжаю пятиться назад, а кольцо неприятельниц, окруживших меня, продолжает сжиматься.
- Какая же ты двуличная дрянь, Смирнова! Волк в овечьей шкуре, - Колесникова выплевывает каждое слово, будто яд. - Ну ничего, я научу тебя уважать чужие отношения!
И тут мне становится поистине страшно. Неужели она будет бить меня? Неужели посмеет? Мы ведь не пещерные люди, чтобы решать проблемы кулаками!
- Я буду кричать, - выдавливаю я, но мой голос звучит хрипло и неубедительно.
Я понимаю, что надо действовать более решительно, звать на помощь, попытаться убежать в конце концов... Но ноги словно приросли к асфальту, а тело и мозг впали в ступор.
- Кричи, - зло усмехается Вика и делает еще один шаг ко мне.
Я чувствую, что спина упирается в чьи-то вытянутые ладони. "Мне не дадут убежать, я в ловушке," - успевает пронестись в голове, прежде чем Колесникова цепко хватает меня за волосы.
Острая боль пронзает голову, создается ощущение, что с меня заживо сдирают скальп. Вика тянет так сильно, что, кажется, вот-вот вырвет волосы вместе с корнями, даже волосяных луковиц не оставит.
Цепляюсь за ее руку, изо всех сил стараясь разжать кулак, сомкнутый на моем затылке, но ничего не выходят. Из глаз уже сыплются искры, и я начинаю истошно орать в надежде, что меня кто-нибудь услышит.
- Что, больно? - злорадно пыхтит Вика, таская меня туда-сюда. - Будешь знать, как чужих мужиков окучивать, сука!
Чувствую, как от ползанья по асфальту колени и ладони раздираются в кровь. Я пытаюсь поймать равновесие, чтобы подняться на ноги, но едва мне это удается, как грубый толчок в спину вновь пригибает меня к земле. Все это время Вика не отпускает моих волос, и я искренне недоумеваю, почему они все еще у меня на голове?
- Отпусти! - верещу я, как ненормальная, но Колесникову мои мучения только веселят.
Она наконец разжимает руку и брезгливо стряхивает на асфальт здоровенный клок моих волос.
- Прическу подправили, теперь лицом займемся, - шипит она и замахивается, чтобы нанести удар.
Я отскакиваю назад, и ее кулак проносится в паре сантиметров от моего лица. Дело плохо, эта бешеная ревнивица не успокоится, пока не разукрасит мое лицо синяками.
Быстро выпрямляюсь и делаю отчаянную попытку прорваться сквозь тесное кольцо Викиных подружек, работаю локтями, кулаками и даже зубами, но все бесполезно. На меня один за другим сыплются удары, чьи-то ногти больно впиваются в кожу, а за волосы опять схватилась чья-то рука.
