– Как тебе эта гостиница? – поинтересовалась она.
– Нормально, но что-то меня настораживает.
– Что именно?
– Сам понять не могу.
Они сели на кровать: Элла погладила смущённого Стюарта по голове и поцеловала в холодный лобик.
– И сколько же разных мыслей роится в твоей голове?.. Я разделяю твои ощущения, но давай не будем на них концентрироваться, – она ещё раз поцеловала его в лоб и в щёчку.
– Спасибо, дорогая.
– О, уже дорогая? – бледные щёки покрыл слабый румянец. – Тогда я буду называть тебя дорогой.
– Почему не дешёвый? Хе-хе, шучу.
Он прижался губами к её ладони.
– Кстати, хотела сказать… Моя подруга, Марьям, не очень хорошо относится к темнокожим. Боюсь представить, что будет, если она узнает о наших отношениях, тем более таких спонтанных… Давай пока неделю обойдёмся без «дорогих» при людях, хорошо? Так наши отношения будут более логичны, если мы постепенно их проявим и чуточку больше узнаем друг о друге. Позже я ей всё обязательно расскажу, хорошо?
– Хорошо, только уже почти все с поезда прознали про нас.
– Пусть болтают, я лишь переживаю за Марьям. Она точно сидит в неведении.
– Это та невысокая блондиночка?
– Да. Мы дружим ещё со школы, поэтому я так волнуюсь за неё.
– А почему она плохо относится к темнокожим?
– В подростковом возрасте к ней долгое время приставал друг семьи – взрослый темнокожий мужчина, потому она остерегается и остерегает меня.
– Ты, надеюсь, не боишься меня?
– А чего бояться? Я тебя люблю, а не боюсь, любимый мой.
Стюарт слегка наклонился к ней и пристально посмотрел в блестящие мёдом глаза. Неудержимая радость сверкала в них.
– И тебя не пугают наши спонтанные отношения?
– Нисколько. Я всегда верила в любовь с первого взгляда, потому счастлива, что со мной это произошло. Знаешь, я безнадёжный романтик, хоть и пыталась это отрицать.
– Романтик… Честно, мне казалось, что ты высокомерна и строга.
– Все мне так говорят и, к счастью, ошибаются. Ты и так это понимаешь, я надеюсь.
– Понимаю, – после небольшой паузы он продолжил: – А я вот никогда не думал, что вообще влюблюсь, но… «Любовь выскочила перед нами, как выскакивает убийца, и поразила нас сразу обоих», да?
– Да.
Положив свою ладонь на её и не веря своему счастью, он аккуратно провёл холодными пальцами по её горячей щеке и прильнул губами к тонким губам. Она сразу ответила на его поцелуй и углубила его, обняв возлюбленного за шею и прижавшись к нему.
К сожалению, их прервал постучавшийся в дверь Сэмюель, и Стюарту пришлось выйти к нему в коридор.
– Стюарт, пошли завтракать; там такая вкуснятина! – воскликнул композитор, беря тяжело вздохнувшего приятеля за руку.
– Вы идите, я позже подойду. Я ещё не все вещи разложил.
– Хорошо!
Уик вернулся к вставшей с кровати Окаолле.
– Наверное, Марьям меня уже заждалась, – сказала она. – Я пойду, хорошо?
– Да, конечно, – с ноткой досады ответил он.
– Ты только не расстраивайся, вечером я постараюсь к тебе прийти и… Давай почитаем ещё один роман?
– С радостью! Вслух?
– Можем и вслух, если тебе так хочется.
– Спасибо, дорогая. Буду ждать.
Они попрощались поцелуем и спустились на первый этаж, где услышали брань и громкие хриплые голоса, резавшие слух: усатый мужчина с сиреневыми волосами, внешне похожий на брата Сифон Цербет и мужчина в каске рьяно спорили о чём-то, в то время как Ахерона и Ехид наблюдали за ними, как за скучным фильмом.
Смерив их удивлённым взором, возлюбленные разделились и, набрав еды, зашли в столовую: Элла Окаолла отправилась к Марьям Черисской, а Стюарт Уик к Сэмюелю Лонеро, Петру Радову и Табибу Такуте.
