Моя прозорливость оправдалась на второй же день нашего пребывания. Наши мужики, к которым присоединилась часть массовки, весьма жестоко избила приехавших на двух тракторах с прицепами хлопчиков из соседнего села. Били мы их реально сильно, и инцидент дошёл до руководства области. Меня сразу вызвали в Гродно, где попытались пропесочить. Но, глядя на моё довольное лицо с наливающимся фингалом, и сбитые костяшки, решили спустить ситуацию на тормозах. После этого по окрестным сёлам проехалась группа неприветливых товарищей в серых костюмах и пригрозила местным властям весьма жестокими карами. Я же получил просто бездну удовольствия, так как не дрался уже целую вечность. Правда, нас больше никто не беспокоил. Местные стали вести себя тихо и культурно, а те, кто пошустрее, нанялись в массовку. Ещё бы – десять рублей в день за три–четыре часа фактического ничегонеделания, на дороге не валяются.
Своей резиденцией я выбрал небольшой посёлок Гожу, где оккупировал местный клуб. Мне же надо где-то спокойно отсматривать снятый материал и планировать фронт работ. Кстати, здесь есть старый костёл, пострадавший в обеих мировых войнах. Его мы тоже решили внести в график съёмок, так как вид уж больно фактурный.
Так, подготовка вроде закончилась, пора идти на своё рабочее место. По старой киношной традиции всё снимается задом наперёд, поэтому у нас сейчас, по сути, одна из кульминационных сцен, которая будет в конце фильма. Заодно и массовку надо отпускать, нет смысла держать сотню человек просто так.
– Все готовы? Лена, командуй, – говорю ассистентке, усаживаясь в кресло.
– Мотор! – это уже в первую очередь даю команду оператору, – Начали!
– Дубль второй, сцена пятая, – протараторила девушка и щёлкнула хлопушкой.
У нас сейчас сцена в полевом госпитале, где главный герой – поручик Котлинский, в исполнении Киндинова разговаривает со старым унтером, вернувшимся с линии соприкосновения. Пожилого солдата играет Иван Лапиков, чья кандидатура не вызывала сомнений с самого начала. Вот с главными героями мы помучались, в итоге остановившись на Евгении и Ирине Азер. Естественно, небольшую роль получила Серова, моя муза и талисман. Валентина Васильевна играла строгую княгиню Друцкую, чья дочь полюбила простого офицера, ещё и сбежала на фронт в качестве медсестры. Дабы не превращать фильм в сплошную битву, у нас было несколько сюжетных линий, в первую очередь любовная. Заодно запланированы воспоминания солдат, скучающих по дому и семьям.
– Когда выползал, чуть не уделался от страху, – с характерным простецким говорком произносит улыбающийся актёр, полностью попавший в образ унтера, – Увидал там одного страшного! Глазищи – огромные. Морда в маске.
– Вот такая? – Киндинов передаёт лежащему унтеру блокнот с рисунком.
Этот момент надо заснять с нескольких ракурсов. Но пока эпизод идёт неплохо. Сцена продолжается, Лапиков просто хорош! И тут просто лажает наш поручик. Ну не смог актёр изобразить нужные чувства, и его слова выглядят жутко картонными.
– Стоп! – говорю максимально спокойно.
– Евгений, соберись. А то ты сыграл какую-то жуткую смесь пафоса и искусственных эмоций, – и делаю отмашку Леночке.
– Мотор! Начали!
– Дубль третий, сцена пятая, – снова громкий щелчок хлопушкой.
И опять Лапиков выдал чуть ли не очередной шедевр, а Киндинов всё смазал. Вроде начал нормально, но затем опять необъяснимый провал.
