Режиссёр - страница 19

– Ох, Марочка, прошу прощения! Возможно, это слишком мягко для тебя. Маленькие скромные девочки вроде тебя обычно любят больших, плохих и грубых мальчиков. Ты любишь плохих мальчиков, Мара?

Она изо всех сил старалась не всхлипывать и не шмыгать носом от удушающего потока слёз, однако бороться с соблазном становилось всё труднее.

Не дождавшись ни утвердительного, ни отрицательного ответа, широкоплечий незнакомец в кепке принялся расстёгивать широкий кожаный ремень. Тот с глухим стуком упал на пол. Затем он расстегнул ширинку на джинсах и приспустил их, оставшись лишь в нижнем белье. Но и его он приспустил к коленям.

Мерзость начала распирать Мару изнутри. Это было не просто неприятно – это было очень больно и тяжело психологически. В такие моменты кажется, что на свете нет ничего отвратительнее ощущения, когда пользуются твоей физической слабостью, беспомощностью и наваливаются на тебя всем телом, чтобы осквернить. Чувствуют, что ты ничего не можешь сделать, в частности оказать должного сопротивления, потому эксплуатируют тебя любыми способами. Потому что они этого хотят. Потому что ты их спровоцировала. Значит, ты виновата. Чего добивалась, то и получила. А сопротивление – это так, не больше, чем обычная женская ломка. Всем известно, что «нет» в переводе с женского означает «да, только поуламывай меня побольше»…

С каждым толчком, пригвождавшим её к кровати, Мара чувствовала, как сильно раздирает на части её лоно. Боль была безумная, нескончаемая. До сих пор на своём коротком веку ей приходилось заниматься любовью только с одним мужчиной – своим бывшим молодым человеком. Оба они были моложе, наивнее, а главное, страшно любили друг друга. Потому всё получилось неуклюже, слишком быстро, не очень приятно, но так нежно и искренне! Ведь всегда приятно, когда твоё удовольствие и твоя безопасность для кого-то превыше всего. Когда после первого в твоей жизни акта любви тебе заботливо подоткнут одеяло, а потом принесут ромашкового чаю и погладят по голове. И, конечно же, скажут главные для тебя слова. Слова, что невозможно забыть ни сейчас, ни потом – никогда.

Насильник Мары же думал лишь о своём собственном удовольствии и удовлетворении, несмотря на заверения в обратном. Его огромные потные пятёрни бессовестно блуждали по её худощавому телу, отбрасывая в разные стороны тошнотворные куски чьей-то кожи. Он со стоном вбивал кол всё глубже и глубже в неё. Кровать ходила ходуном, слегка покачиваясь в толчкообразном ритме. За короткое время Мара успела пройти все стадии принятия и в итоге пришла к смирению. Она смирилась с бессмысленностью своего жалкого слабого сопротивления, отчего её конечности повисли безвольными плетьми. Взгляд ледяных пасмурных глаз был устремлён в потолок, но льющиеся из них слёзы обжигали лицо сильнее любого пламени.

– Я хочу тебя, Мара, – простонал незнакомец, скользя слюнявыми губами по её тонкой белой шейке, груди, животу и плечам, – И так давно хотел! В один момент уже отчаялся, думал, что не заполучу тебя. На моё счастье, всё получилось. Спасибо Богу за то, что ты у меня есть! Моя Марочка, моя куколка, моя хорошая девочка… Моя, моя, моя…

Тело Мары перестало извиваться, а душа – выть и трепетать. Девушка не знала, выживет здесь или нет, но что-то внутри неё умерло прямо сейчас. После такого жить не представляется возможным. Во всяком случае, как прежде. Мара даже захотела смерти, потому что не представляла себе, в каком состоянии будет после случившегося. Ясное дело, рассказать она ни одной живой душе не сможет, отомстить тоже. Как создавать видимость жизни, скрывая внутри себя раздирающую грудную клетку боль, скорбь, крик души и обиду? Как можно кому-то доверять после этого? Мара не знала, как ответить на эти вопросы, и на всякий случай мысленно себя похоронила. Лучше умереть, решила она, чем делать вид, что жизнь продолжается. Ни черта она не продолжается. Она оборвалась в тот самый момент, когда Мара поняла, что совершенно над ней не властна, и что она не в её руках, а в мерзких загребущих лапищах этого урода, больного ублюдка, не один год следившего за ней, разрабатывавшего план её похищения и изнасилования! Она отдавала себе отчёт в том, что это ещё не всё. У него явно имелись большие планы на Мару. Неизвестно, сколько он собирался держать её здесь, взаперти, отрезанной от внешнего мира, и играться, как ему заблагорассудится. Чего он добивался? Выкупа за неё? Денег? Дома? Машины? Нет, такие люди, как этот маньяк, явно не гонятся за материальными благами. Они всегда преследуют свои извращённые цели, ставя во главу угла удовольствие и насилие. Но почему она, чёрт возьми? Почему именно она? Несмотря на миловидное лицо и бегущую впереди неё славу, Мара всё-таки была обыкновенной девушкой. Всего лишь девушкой, маленькой и худенькой, вызывающей скорее умиление или жалость, чем возбуждение. Впрочем, у всех свои странности.