Скопин слушал молча. Он и сам знал, как обстоят дела.
Штемпель ладонями потер лицо.
– Я послал уже пятнадцать человек к Кауфману. В основном – местных охотников. Ни один не вернулся. И это бы еще ничего – мало ли, кто-то решил остаться при отряде генерала. Но мне также донесли, что все мои посыльные были перехвачены. Все – до единого! Кауфман идет к Каты-Кургану и не знает, что у нас тут творится.
– Я поеду, Фридрих Карлович, – сказал Скопин.
Штемпель кивнул.
– Даю вам двух казаков. Люди опытные. Один вообще – из Иканской сотни. Горемыкин Мирон. С ним еще поедет Фрол Жалейко. Места они знают. Поедете ночью, как стемнеет.
– Я могу один. Так незаметнее, – предложил Скопин.
Штемпель посмотрел на него серым усталым взглядом.
– Если за вами погонятся, казаки отвлекут. Главное, чтобы вы добрались до Кауфмана.
– А если они погибнут?
Майор не ответил.
– Хорошо, – сказал Скопин. – Два так два. Я должен буду передать донесение?
– Нет, – ответил Штемпель. – Никакого пакета я вам не дам. Да он и не нужен. Расскажете все сами. Вы не туземец, вы русский, вам никаких опознавательных знаков не нужно. Да и генерал вас знает.
– Что мне сейчас делать?
– Идите к казакам, вызовите тех, про кого я сказал. Сообщите им и готовьтесь.
– Есть!
– Можете идти.
Скопин повернулся и пошел к выходу из зала.
– Иван Федорович! – вдруг окликнул его майор.
Скопин повернулся. Штепмель сидел, сгорбившись в луче света, лившегося из высокого окошка под потолком зала, похожий на обезьянку в мундире.
– Вас, может быть, тоже перехватят.
Скопин сглотнул. Он совершенно не думал о такой возможности.
– И убьют, – продолжил майор. – Я хочу, чтобы вы знали: люди, оставшиеся здесь, рискуют своими жизнями не меньше вашего. Я говорю не о себе. Обо всех.
– Да… конечно, – сказал Скопин.
– Вы можете спасти их, если выполните задание. Или убить, если не выполните. Ваш плен или смерть означают плен или смерть всех наших людей в городе. Вам понятно?
– Да, Фридрих Карлович.
– Никакого героизма. Никаких попыток отбиться вместе, если на вас нападут. Я посылаю моих лучших людей на смерть, только чтобы вы выжили и спасли остальных. Вам это тоже понятно?
– Понятно, господин майор.
– Идите.
Скопин вышел из зала под палящие лучи солнца и надел кепи. У ворот сидел на камне купец Косолапов.
– Закончили? – спросил он.
– Да.
– Что, уезжаете?
Скопин посмотрел на него молча и пошел в сторону навеса, под которым стояли казачьи лошади.
– Ну-с, – сказал доктор Зиновьев, – извлекаем.
Он аккуратно потянул вверх застывший воск и извлек неправильной формы длинный треугольник со множеством «веточек».
– Ну, это лишнее, – Зиновьев аккуратно обламывал восковые «веточки». – Это у нас сосудики, а вот форма… Что скажете?
Архипов подошел и посмотрел на слепок.
– Странно. Не видел никогда такого клинка. Вы можете зарисовать его в натуральную величину?
– Могу, – ответил доктор Зиновьев. – Но только художественной картины от меня не ждите. Просто положу на бумагу и обведу карандашом.
– Хоть так, – отозвался молодой пристав.
Скопин тоже наклонился над восковым слепком.
– Это не финка. По размерам скорее похож на кинжал, но только необычный. Слишком широкий. Может, азиатский? – спросил он доктора.
– Это вы спросите у специалиста, – сказал Павел Семенович. – А я тоже пока теряюсь в догадках.
– Необычное оружие, – задумчиво пробормотал Скопин. – Это нам повезло. Искать проще.
– И где же найти такого специалиста? – спросил Архипов. – Есть идеи?
