Слуги, быстро работая длинными ножами, профессионально ловко, не делая ни одного лишнего движения, вскрыли грудную клетку и вытащили еще трепыхающееся сердце, печень, скользкую и покрытую слизью, а также умело и красиво начали срезать мясо с бедер и с треском выламывать ребра, на которых мяса мало, зато там самое лакомое и ценимое знатоками.
Я остекленевшими глазами смотрел, как мне в тарелку шмякнулось такое, еще пульсирующее, не понимающее, что жизнь прекратилась. Кровь потекла через низкий край тарелки, слуга тут же подложил туда толстый валик полотняной салфетки.
Король с задумчивым видом разрезал поданную ему печень, потыкал в середину острием ножа.
– Гебналь, – сказал он с упреком, – а ты говорил, что он уже стар… Видишь, какая печень свежая?
Один из советников сказал почти плачущим голосом:
– Ваше Величество! Токмо великая забота о вашем здоровье дернула меня за язык! Я считаю, что намного полезнее кушать младенцев, у них мясо совсем свежее, сочное, нежное…
Король кивнул.
– Да, конечно… Однако Улангер предатель, а печень изменившего вассала всегда потреблять приятнее… Сэр Ричард, а вы почему не едите?
Я покачал головой.
– Ваше Величество, в сыром мясе бывают глисты! Много. И яйца глистов. А то и бычьи цепни, а они вырастают в два-три ярда в длину!
Он зябко передернул плечами.
– Ужасы какие рассказываете! И как вы справляетесь?
– Жарим, – объяснил я. – Прожариваем так, что никакие глисты не выживут. И яйца тоже погибают.
Он кивнул слуге.
– У сэра Ричарда взять блюдо и поджарить. Да не блюдо, а мясо! С кровью?
Я помотал головой.
– Нет, чтоб была корочка. Так надежнее… А вообще-то мы давно придумали выход из положения.
– Какой? – спросил он с любопытством.
– Мы приготовляем вот так, – объяснил я. – Смотрите…
Натужившись, я создал перед ним большой ломоть хорошо приготовленного карбоната, потом ветчину, шейку, грудинку, целую гору кровяных колбасок, больших и маленьких, расставил по столу крохотные вазочки с аджикой, чили, васаби, острыми соусами, никогда в жизни я так не старался накрыть стол повкуснее.
Все демократы восторгаются высокой, даже высочайшей, как они утверждают, культурой и цивилизацией ацтеков и майя, но там государственной религией было каннибальство, на праздниках в жертву приносили сотни, а то и тысячи человек, как военнопленных, так и своих соотечественников из бедноты, на кого выпал жребий.
Мясо раздавали бедным, а сердца и печень пожирала знать. Ужаснувшийся этими зверствами благочестивый католик Кортес решил стереть с лица Земли такие мерзости, а теперь его пинают за такое деяние все гуманисты и демократы, а я ж тоже вроде бы гуманист, куда денешься…
Король смотрел на заполняющийся стол выпученными глазами, а советники вообще перестали дышать. Наконец он проговорил с трудом:
– Что… это?
– Все то же самое, – заверил я, – что у вас на тарелке, только после обработки. Карбонат с боков, грудина и шейка – понятно, но после того, как над ними поработали наши повара… У нас народ, наверное, более хилый, чем у вас, потому как сильно страдает от глистов.
Он вздохнул.
– Ну… у нас тоже бывает, но не так уж, чтобы совсем плохо. Притерпелись.
– А мы, увы…
– Хилое потомство?
– Увы, Ваше Величество.
Он принюхался.
– Пахнет вкусно…
– Попробуйте, – сказал я. – А это вот специи… Только осторожно, есть весьма жгучие…
Слуга сунулся с кувшином, но я остановил его жестом.
