– А если Его Величество, – сказал Куно несмело, – полагает, что вы, человек дела, в первую очередь заботитесь о… скажем так, общих интересах? В последнее время он был под сильным влиянием рыночных отношений… Человеческие жизни в этом случае весят не так уж и много…
На него посмотрели с таким удивлением, что он смешался и умолк, виновато опустив глаза.
Я сказал раздраженно:
– Если так мог подумать, это просто дурак, а не король! Мы с Севера, а там честь и достоинство всегда выше любых прибылей. Дурак, не понимает, что, поступи я иначе, меня мои же лорды разорвут в клочья, как последнее ничтожество!..
Барон Альбрехт аристократически поморщился, красиво поддернул манжеты на запястьях.
– Вам не стоит так часто бродить среди простонародья, – заметил он надменно. – Слов каких набрались… Мы же не стая собак.
– Но, по сути, не возражаете, – сказал я. – То-то. Ладно, заканчиваем. Подождем реакцию короля. От меня тоже ждут, как отреагирую, вот и послал отчетливый сигнал! Надеюсь, очень ясный.
Ришар кивнул.
– С бароном Фортескью ничего не случится, пока Его Величество не убедится, что волен поступать со своим подданным как хочет, а вы помалкиваете. Даже если все лорды его Верховного Суда и скажут, что барона нужно казнить немедленно.
Арчибальд проговорил со своего места несмело:
– Мой отец, верховный лорд Жерар Фуланд, всегда говорил, что из любой тюрьмы выход есть, а из могилы – нет. Полагаю, барон Фортескью в безопасности до прибытия гонца с известием о вашем решении. А тогда уже Его Величество что-то решит.
Ришар кивнул с одобрением:
– Хорошо сказано.
– А почему, – спросил я, – не схватил барона сразу? Чего выжидал?
– Возможно, – предположил Арчибальд, смелея, – ждал вторжения в Ундерленды. Но когда этого не случилось, он и начал свою игру.
– Что и следовало ожидать, – добавил Ришар. – Он не хочет довольствоваться статус-кво, когда вы в Геннегау правите всем королевством, а он сидит в крохотных Ундерлендах, отгородившись непроходимыми пропастями земель дьявола.
Я посмотрел с удивлением:
– А это еще что за земли дьявола?
Он отмахнулся:
– Да вы знаете… Бывали там. И хаживали.
– Не припомню, – ответил я настороженно. – А память у меня как у стада голодных слонов.
– Почему голодных?
– У сытых память спит, – объяснил я. – Что за земли?
– Вы через них ехали, – напомнил он. – Когда в Ундерленды… И обратно тоже. Другой дороги там нет.
Меня осыпало жаром, я ощутил запах горящей почвы, вспомнив эту страшную, вечно раскаленную землю, отделившую Ундерланды от остальной части Сен-Мари. Исполинские ущелья, полные кипящей магмы, то и дело выстреливают из недр огненными протуберанцами. Пласты земли часто подрагивают, из глубин доносится гул, с треском возникают пламенные щели, похожие на вход в ад.
Немногие могут пробираться в Ундерленды, там извилистая тропа под отвесной горой, где из нор выстреливаются, как арбалетные болты, ужасные гарпии. Когда вылетают большой стаей, затмевают собой небо. Только отряд закованных в лучшие доспехи рыцарей в состоянии пройти, а в середке под защитой постоянно стреляющих лучников и арбалетчиков прячется королевский гонец или другой важный человек.
Я передернул плечами:
– Да хрен с нею, этой страной дьявола, или как ее там. Пусть и дальше отгораживает. Я бы еще шире пропасти сделал, чтоб он там застрял навеки. Ладно, всем спасибо за обсуждение. Перчатка на поле короля, посмотрим, как ответит.
