Он посмотрел внимательно и с некоторым недоверием, словно сомневался в моем умении разбирать буковки.
– Мы продержимся, – пообещал он. – Если у Мунтвига такая огромная армия, то будет двигаться медленно. А отдельные отряды, выдвинутые далеко вперед, даже не поцарапают наши стены!
Для Бальзака, что сейчас в поездке по стране определяет ее неиспользованные экономические возможности, я оставил письменные указания, а то все переврут из-за недопонимания, после чего прислушался к тому, что происходит за дверью и на этаже, на цыпочках прокрался в личную комнату, где помимо моих тщательно оберегаемых сокровищ еще и нужное зеркало, ухватился за раму и начал представлять себе почти такой же кабинет, который оборудовал для себя в Варт Генце.
Жаль, нельзя такое таскать с собой. Хотя, может быть, бывают и портативные варианты? Вытаскиваю эдак из кармана что-то типа дамской пудреницы, открываю крышечку и смотрюсь в зеркальце… Хлоп – и на месте! В смысле, в другом месте…
Вообще-то на всякий случай надо дать задание своим алхимикам. Пусть пороются в старых книгах. Не может быть, чтобы допотопные люди, в смысле, довойномаговые, ходили ножками на большие расстояния или отбивали задницы пусть даже на арбогастрах…
Бобик протиснулся в едва приоткрывшуюся дверь раньше меня, я покачал головой, но он посмотрел с таким укором, что я тяжело вздохнул.
– Ну ладно-ладно, ты меня поймал на слове. Иди сюда… Да не вырывайся, толстый гад!.. Стой, кабанище, мне тоже щекотно…
Мы с трудом продавились через поверхность зеркала, двоим сопротивляется. Там Бобик сразу вырвался и побежал по кабинету, обнюхивая с недоумением.
Я поспешно постарался как можно быстрее понять, что меня может ждать в Варт Генце, однако в кабинете чуть ли не паутиной заросло, полное отсутствие всякой жизни, что в данном случае – благо.
Я с облегчением перевел дыхание, но на всякий случай, не сходя с места, быстро просканировал взглядом весь кабинет, однако не сдвинута ни одна книга на столе, ни одна бумажка, а я нарочито оставляю некоторые криво, чтобы тот, кто зайдет в мое отсутствие и возьмет в руки, положил более правильно и тем самым обозначил незаконное вторжение.
На столе едва заметный слой пыли, хорошо, даже слуги не входят в мое отсутствие. Хотя Фальстронг не железный Гиллеберд, тот держал в кулаке все королевство, но Фальстронг хотя бы держал в строгости королевский дворец.
Я прошелся по кабинету, толстый ковер глушит стук подкованных сапог, выглянул в окно. Обычная неторопливая суета. Похоже, сюда еще не докатились слухи о Мунтвиге, а ведь Варт Генц лежит прямо на пути проклятой орды…
За дверью в коридор, толстой и массивной, даже арбалетной стрелой не пробить, как и тяжелым копьем, полная тишина. Но для моего обостренного слуха не помеха, если что-то заинтересует в коридоре, и через минуту я уже знал, что старшим телохранителем все тот же Шнайдер, с ним Беккер, Вебер и Вагнер, а вот Шмидт минуту тому исчез, только запах его тела ведет в сторону лестницы.
Я распахнул дверь, все четверо радостно заулыбались, вроде бы даже не удивились, но бодро вытянулись. Бобик выскочил в коридор, но даже не гавкнул, а помчался здороваться с поварами.
– Куда кузнеца послали? – спросил я с подозрением.
Шнайдер сказал виноватым голосом:
– Да жара тут, я велел ему кувшин… холодной воды принести…
– Не увлекайтесь, – сказал я, – и кликните сэра Джонса. Думаю, он уже и забыл о государственных обязанностях.
