Чего нельзя сказать об атмосфере вокруг.
Агент службы магической безопасности Денис Холковский вот уже минут пять сидит в кресле и молча разглядывает меня. Это несколько бесит. А ведь нам еще на завтрак идти и встречаться со всеми, кто так или иначе поучаствовал в нашей свадьбе.
Муж.
Вот ведь незадача.
Нам еще изображать донельзя довольную парочку.
«Почему нельзя заказать завтрак в номер? Молодоженам полагается отсыпаться после первой брачной ночи, а не тащиться вниз и завтракать с гостями»
– Риджина, – с едва слышной хрипотцой произнес Денис, – что у тебя с руками? – маг оперся локтями на колени, отчего футболка на его мощных руках натянулась, и бицепсы стали видны еще сильнее.
«Он что, смеется? Этим наградили его товарищи, а он тут наивного дурочка включает»
– А что, отчеты безопасники уже не читают? – не знаю, откуда появилось такое желание поерничать, но хотелось несколько поиграть на нервах мужа-агента. Мой ответ вопросом на вопрос Денису точно не понравился, он крепко сжал челюсти и напряг руки.
– А что, ответить нормально сложно? – не остался он в долгу.
– А прочитать – это выше твоих сил?
Понимаю, что со стороны это выглядит глупо и несколько по-детски, но как же кайфово просто подтрунивать друг над другом, да и вообще общаться. Четыре месяца, или сколько я там провела у его коллег, все мое общение ограничивалось Терезой и парой лекарей. Даже безопасники, которые конвоировали меня на очередные эксперименты, чаще всего просто молчали.
– Ваши решили, что следы от подавителей не лучшее украшение для невесты. Да и к тому же эта гадость медленно выходит из организма. Вдруг кого перепачкала бы. – Я не могла удержаться. Огонь, что вспыхнул в глазах Дениса, был просто фееричным. Столько энергии удивления, немного растерянности и капелька злости промелькнули на мужественном лице.
Мне же самой необходимо было держать маску полного равнодушия. Уж не знаю, насколько это удалось, но голос у меня точно был безжизненным. За столько месяцев и я чему-то новому научилась. По реакции подставного мужа сложно было сказать, действительно ли он не знал, что в меня тоннами вливали подавитель магии, или он просто хочет изучить меня и мои эмоции.
В первое верится с трудом. Холковский не простой безопасник, а потому допуск к отчетам по моему пребыванию у них у него точно должен быть. А вот второе может быть. Надавит на больное и начнет искать ниточки для моего контроля.
Возможно, он думает, что я должна быть ему безмерно благодарна за то, что он вытащил меня из заточения, пусть и таким странным способом, как женитьба. Это отличный способ взрастить во мне чувство вины и долга, заставить привязаться к нему, чтобы потом он удачно смог использовать мои слабости в своих целях.
Все мои тревоги и подозрения воспитаны с детства. К сожалению, или к счастью, это было неизбежно, учитывая, как жестко в нашей семье относились к образованию наследников. В противопоставлении я всегда вспоминаю своего погибшего друга, Луку. Несмотря на то, что семейство Лукиани, так же, как и Роговы, относились к аристократическому роду, итальянцы были куда более демократичнее в плане воспитания и обучения.
В детстве мне казалось, что это из-за солнца. Его на Сицилии было так много, что просто невозможно было долго ходить угрюмым и недовольным. Лукиани предпочитали жить преимущественно в мире людей, а потому большее время года проводили либо на вилле «Солнечная Долина», где мы с Лукой оставались практически без присмотра, либо в римском палаццо. И это было невероятное приключение. Развалины старинных античных городов, наполненные атмосферой Древнего мира и забытых легенд об этрусках, тенистые рощи, невысокие холмы и склоны, голубое бескрайнее небо и безбрежное море, в котором можно было купаться хоть до посинения, – все это было в нашем полном распоряжении. Когда же надоедало плавать у берега, всегда можно было выйти в открытое море на яхте. Там нас весело встречали дельфины, чьи темные спины мы с Лукой умудрялись заметить первыми. Но море, как и любая природная стихия, не терпит слабаков и неумех. На пути яхты иногда встречались самые настоящие водовороты. Это, конечно, не Сцилла и Харибда, между которыми странствовал Одиссей, но потрепать борта яхты они могли весьма знатно.
