– Благодарю за приглашение, сенатор, но зачем я тебе нужен? Тем более на целый месяц?
– Я прибыл не один.
– Только не говори, что с этим рыжим греком! – возмутился Лаций.
– Нет, Александр остался в Риме. Приезжай, увидишь, – одними уголками губ усмехнулся тот.
– Кто ещё? Судебные преторы? Они тоже прибыли на этих кораблях? – у Лация на уме были только проблемы с Клавдией Пизонис и судебными магистратами.
– Да, но у них другие заботы. Не бойся, тебя они ловить не будут. Здесь ты им не нужен. Здесь все ищут денег и развлечений. Преторы провели в Азии уже полмесяца и ни разу о тебе не спросили. Вот так-то! Тем более не забывай, что тебя приглашает сам Марк Валерий Мессала Руф, а не судебный магистрат! К тому же, к себе домой, а не на приём сенатской комиссии, – он назидательно поднял вверх указательный палец, потом посмотрел на небо, поспешно опустил руку и добавил: – Не бери с меня пример. Богам указывать не надо.
– Странно… – пробормотал Лаций. Догадки одна за другой теснились в его голове, но разумного объяснения он найти так и не смог. Напряжение в душе осталось, поэтому Лаций решил поехать к Мессале Руфу на следующий день как можно раньше. Солнце с утра светило ярко, поэтому все дома и улицы в Антиохии были светло-жёлтого цвета, как летом, и лишь высохшие виноградные лозы и голые ветки кустарников напоминали о том, что до весны было ещё слишком далеко. Ночью и утром здесь всегда было холодно, однако днём солнце иногда разогревало камни, как летом, и до наступления сумерек было даже жарко. А потом снова становилось ужасно холодно.
Около длинного здания из белого камня, в котором расположился сенатор, стояли три раба. Они кутались в толстые шерстяные накидки. Когда Лаций остановился, один из них подошёл и взял коня.
– Тебя здесь ждут, – поклонился второй слуга у входа. На его лице застыла заискивающая улыбка. Лаций поёжился, снова вспомнив рыжего грека.
В атриуме никого не было. Двери за ним плотно закрылись, и оттуда-то из глубины комнаты донеслись лёгкие волны тёплого воздуха. Он обошёл небольшое помещение по кругу. Здесь не было статуй, у стен стояли несколько бюстов и три широких кресла. Пол был выложен ровными квадратными плитами из красного мрамора, без вставок и украшений. Десять небольших светильников заменяли прозрачную крышу, поэтому внутри было светло, но всё равно немного мрачновато и блекло. Этот дом, несмотря на большую площадь, выглядел скромнее, чем даже дом у купца средней руки в Риме.
Лаций обошёл атриум по кругу и уже подошёл к дверям, когда сзади послышались тихие шаги. Он обернулся и от неожиданности замер. К нему приближалась Эмилия.
– Ты? – всё ещё не веря своим глазам, спросил он. – Что ты тут делаешь? Хотя… Но зачем? Зачем ты приехала сюда?
– Разве ты не рад меня видеть? – спросила она, прищурив глаза и послав ему один из своих самых обворожительных взглядов.
– Рад, но зачем ты приехала? У тебя здесь дела? Или ты приехала к кому-то… А как же Рим? Прости, не о том… Я хотел сказать, как же Гней Помпей? Разве ты… – он терялся в догадках, ему было приятно, что Эмилия встретилась с ним, даже если она приехала совсем не ради этого, но… Водоворот мыслей кружил Лацию голову, и слова не успевали за ними. Он растеряно покачал головой.
– У Помпея сейчас большое горе. Умерла Юлия, его жена.
– Юлия? Дочь Цезаря умерла? – с удивлением переспросил он. – Да, теперь у него всё будет совсем по-другому…
