Оказавшись в городе Яффа, они столкнулись с одним очень хитрым купцом по имени Хабул. Этот человек хотел обмануть всех вокруг и, при этом, ничего не потерять. Он пришёл на набор один. За ним печально следовал только старый осёл, которого вёл не менее старый раб. Когда до него дошла очередь, Хабул упал на колени и плюхнулся лицом в пыль. Именно в пыль, а не на ладони, как делали все остальные. Лаций от удивления даже приподнял шлем и не отреагировал на шутку Варгонта, который помогал Кассию:
– Смотри, какой старый! Наверное, состарился, пока ждал своей очереди. Он не умер?.. Квестор, люди тебя боятся! Наверное, придётся брать на службу его осла и погонщика.
Хабул продолжал лежать лицом в пыли и не шевелился. Было очень жарко, и даже под навесом воздух казался похожим на жидкое горячее масло. Лаций чувствовал, что постоянно потеет и в голове всё слегка кружится и плывёт. Когда Кассий, выпив воды и обтерев голову мокрой тряпкой, приказал поднять просителя, тот наотрез отказался. Кассий скривился от того, что заранее знал, что сейчас произойдёт, и процедил сквозь зубы:
– Вставай и говори…
– Горе, – еле слышно прохрипел обладатель длинной бороды и необъятного живота, слегка оторвав голову от земли. На спине его длинной рубашки были видны тёмные полосы пота, – горе пришло в мой дом, о великий властитель солнца! Оно отражается от твоего шлема миллионами драгоценных камней, а мой дом в это время покрыт тенью смерти! – он снова попытался упасть лицом в пыль, но два легионера успели подхватить его под локти. – Небеса прогневались на меня, и жизнь моя теперь стала ужасной!
– Ты что несёшь? – нахмурился Кассий, подозревая подвох. День обещал быть длинным, но он уже успел устать от духоты, и его лицо осунулось, как будто перед этим он не спал всю ночь. Брадобрей постарался на славу, и сегодня колкая щетина в уголках губ не раздражала кожу, но пот разъедал щёки, которые этот новый слуга всё-таки немного поцарапал. Гай Кассий поморщился, протянул руку к легионеру, и тот, зная, что делать, сразу же наклонил кожаный мешок и налил ему в ладонь немного воды. Квестор плеснул её на щёки и глаза несколько раз. Ему стало легче. Купец, тем временем, продолжал причитать:
– Горе мне горе, и всему роду моему горе, отцам и всем предкам моим, трудившимся в поте лица своего от восхода до заката, детям моим, не знающим отдыха и помогающим мне в делах моих, всем нам горе…
– Ты кто такой? – коротко спросил Кассий и упёрся ладонями в колени.
– Я Хабул, – быстро ответил несчастный толстяк и снова закатил глаза к небу. К квестору подошёл местный купец и что-то тихо сообщил.
– Хабул, у тебя семь сыновей, – обречённо вздохнул Гай, – где они?
– О, горе мне! – снова взвыл Хабул. – Вчера мой старший сын умер. А сегодня его хоронят. И все люди моего дома пребывают в великом…
– Хабул! – резко оборвал его Кассий, и тот от неожиданности даже вздрогнул. – Сколько лет твоему умершему сыну?
– Двадцать, о солнцеподобный римлянин!
– А второй сын где?
– Он пошёл за жрецом, чтобы совершить сегодня обряд на святой горе…
– Хорошо, а третий?
– Он вместе со слугами выбирает баранов для жертвенного огня и поминальной трапезы.
– Но второй сын вернулся со жрецом? Ведь похороны сегодня? Где же он? – спросил Кассий.
– Боги разгневались на него за то, что он не смог перенести жреца через ручей и замочил ему ноги. Мой сын поскользнулся на мокром камне и сломал себе ногу.
